– Что? – спросила она.

– Ты гораздо храбрее, чем большинство из тех людей, что здесь собрались, – сказал Энрике. – Никто из них не смог бы соорудить бомбу с закрытыми глазами или зайти в пасть механического чудовища и дать ему кличку «Давид». Верь в себя, Феникс.

Зофья кивнула, и у нее возникло странное, иррациональное желание. Она хотела, чтобы некоторые слова были осязаемыми; чтобы она могла поднять их с земли и всегда держать при себе, на случай если ей понадобится поддержка.

– Хорошо.

ПОКИНУВ БИБЛИОТЕКУ, Зофья увидела, что Спящий Чертог изменился.

Тихий и просторный атриум выглядел совсем иначе. Зофья потеряла счет серебряным сферам, которые украшали потолок. Она насчитала не менее одиннадцати Сфинксов, патрулирующих периметр. Прозрачный пол превратился в сцену. Сотворенные иллюзии в виде русалок выныривали прямо из ледяной поверхности, как из-под воды, и тянули руки к десяткам смеющихся мужчин и женщин, скользящих по бальному залу.

Рядом с коридором, ведущим в библиотеку, возвышался белый шатер. У Зофьи не было другого выбора, кроме как пройти сквозь него, чтобы попасть в зал, где располагалась ее лаборатория. Она перешагнула через гостей, развалившихся на подушках и вертевших в руках кубки с напитками. На их мизинцах поблескивали острые серебряные когти. Они выглядели точь-в-точь как кольцо Евы, и Зофья решила, что это инструменты кровного Творения. В углу шатра раздался громкий смех, и две женщины одновременно вонзили серебряные когти в запястья друг друга. Когда на коже выступили капли крови, женщины скрестили руки, позволяя алой жидкости капнуть в их кубки. Зофья быстро двинулась к выходу, но на ее пути встала еще одна компания людей: двое мужчин и девушка не старше Лайлы. Девушка стояла к ним спиной, и на лицах обоих мужчин застыли одинаковые ухмылки. Один из них отшвырнул свой бокал. Его лицо кривилось и искажалось, пока он не стал похож на второго мужчину, совсем как близнец.

– Сможешь нас различить, милая? – спросил второй, повернув девушку к себе лицом. – Может, тебе помогут прикосновения?

Один из мужчин посмотрел на Зофью и поднял свой бокал.

– Можешь присоединиться к нам, милая маленькая фея.

Зофья покачала головой и, спотыкаясь, выскочила из шатра так быстро, как только могла. Оказавшись в своей лаборатории, она на мгновение задержала дыхание. Кровное Творение пугало ее. Она знала, что это наука наслаждения и боли, и знала, что любовники часто используют ее ради собственного наслаждения. Она должна была хотеть… этого? Кровное Творение управляло телами, как машинами, и Зофья была удивлена, что ничто в этом шатре ее не заинтересовало. Может, дело было в людях?

Игнорируя легкую боль во всем теле, она поспешно собрала тепловые лампы, еще несколько фосфорных подвесок, мнеможучка, несколько мотков веревки и новый спичечный коробок. Девушка выбежала обратно в зал и заметила в толпе знакомое лицо.

Гипнос полулежал на земле, прислонившись спиной к стене, с бутылкой вина под мышкой и пустым бокалом в руке. Увидев Зофью, он поднял голову и криво усмехнулся. По своей асимметрии это выражение напомнило ей неровную улыбку Энрике.

От этого сходства Зофью бросило в жар. Она вспомнила тот день, когда случайно увидела их в коридоре Эдема. На ней было шелковое платье, купленное Лайлой. После этого случая она больше не могла выносить прикосновения шелка. Еще она вспомнила короткий и незамысловатый поцелуй Гипноса и Энрике в ледяном гроте. Гипнос часто говорил, что почти все вокруг хотят его поцеловать и в этом нет его вины. Точно так же, как Зофья неповинна в том, что не хочет целовать никого. Однако единственный человек, направляющий ее мысли в это русло, смотрел не на нее, а на Гипноса. Статистически это имело смысл. Гипнос нравился людям гораздо больше, чем Зофья. Это осознание не должно было причинить ей боли, и все же она почувствовала резкий укол в груди.

– Разве я ужасный человек? – спросил Гипнос и громко икнул. – Я не хотел никого использовать. Я думал, что все в порядке? – он покачал головой. – Нет, ничего не в порядке. И никогда не было.

В его словах была какая-то неясность, в которой Зофья признала опьянение. Гипнос не стал дожидаться, пока она ответит на его вопросы. Вместо этого он сделал еще один глоток из своего бокала.

– Я возвращаюсь в ледяной грот… – начала Зофья.

Гипнос вздрогнул.

– Там жутко, холодно и сыро и к тому же нет ни еды, ни питья. Какого черта…

– Так нужно, – сказала Зофья. – Я должна кое-кого защитить.

– Храним секреты? – протянул Гипнос.

Зофья кивнула. Гипнос рассмеялся, нервно сжимая свой бокал. Его глаза блестели, а уголки рта опустились вниз. Ему было грустно.

– Секреты внутри компании, в которую, я полагаю, меня никогда не примут, – сказал он. – О ком бы ты ни говорила, я ему завидую, если ты готова до конца хранить его тайну. А еще я завидую, потому что кто-то доверил тебе секрет. За то, что в тебе… – Гипнос провел пальцем по кромке бокала и нахмурился. – Нуждаются.

Нуждаются.

Его слова поразили Зофью: они с Гипносом завидовали одному и тому же. Она помнила каждый раз, когда Гипнос пытался помочь. Когда он приносил им закуски, когда предлагал тост на складе в Санкт-Петербурге, когда поддерживал ее. И все это время она думала лишь о том, что он бросает тень на ее работу. Тристан делал то же самое, когда был жив. Он пытался ее поддержать, а она так и не сказала ему, насколько ценна его дружба.

– Я думал, мы друзья, – икая, сказал Гипнос. – С жертвоприношениями по средам, и все такое.

– Мы друзья, – подтвердила Зофья.

Она говорила серьезно. Не зная, чем еще она может помочь, Зофья достала спичечный коробок.

– Хочешь что-нибудь поджечь? – спросила она.

Гипнос фыркнул.

– Довольно опасное предложение, учитывая мое опьянение.

– Ты всегда пьян.

Он задумался.

– И правда. Дай мне спичку.

Зофья протянула ему зажженную спичку. Он прищурился, наблюдая, как пламя пожирает древесину, пока искра не погасла, оставив после себя только струйку белого дыма.

– Это успокаивает, – сказал он, пожимая плечами. – Но я бы предпочел помочь твоему делу, а не шататься по округе в поисках вещей, которые можно было бы поджечь.

Зофья вспоминал слова Энрике: постарайся выиграть для нас время.

– Я знаю, как ты можешь помочь, – сказала Зофья, и Гипнос радостно хлопнул в ладоши.

– Говори!

– Заставь всех напиться, – сказала Зофья. – Отложи Полночный Аукцион. Это очень поможет.

– И это помощь! – Гипнос икнул и ухмыльнулся. – Устроить пьяный дебош? Похабные песни? Импровизированный вальс? Я люблю вальс.

– Так ты поможешь?

Губы Гипноса растянулись в широкой улыбке.