— Что заставляет тебя…, — она остановилась, покачав головой. — Давай отмотаем назад. Почему Логан думает, что его братья не поддержат его?

Мои щеки пылают. Талия знает, что я спала с Тео задолго до ее переезда в Америку, но мы никогда не разглашали эту тему.

— Из-за ситуации с Тео, например, — говорю я как можно более туманно, но то, как она поджимает губы, говорит мне, что она поняла намек. — И Нико, конечно. Я дружу с Кайей.

— Ну и что? Не ты же изменяла Нико.

— Я знаю, но он готов убить меня всем, что попадется под руку, как только увидит, и…

— Он всегда выглядит так, будто хочет кого-то убить, Кэссиди. Он не твой поклонник, конечно, но не потому, что затаил злобу на тебя лично. Он просто старается держаться подальше от всех, кто напоминает ему о Кайе и Джареде, но он справится с собой. У него короткий запал, но как только ты прорываешься сквозь эту жесткую внешность, он становится хорошим парнем.

Нико Хейс — хороший парень?

Нет. Она так говорит только потому, что он Хейс, а семья для нее важнее всего.

Она садится обратно в кресло, поворачивая мой фикус в другую сторону, чтобы он не был у нее перед лицом.

— Я думаю, Тео такой скованный, потому что боится, что я буду ревновать, если он поговорит с тобой. — Она делает еще один глоток вина. — Кстати, я сказала ему, что это не так. У всех нас есть прошлое.

— Может, ты и права, а может, ты беспомощная оптимистка… Я все не решаюсь сказать Логану.

Талия поболтала бокалом, на мгновение погрузившись в раздумья, словно пытаясь облечь свои мысли в слова и не показаться дурной.

— Я не буду говорить тебе, что делать, детка. Это твоя жизнь, и ты должна принять это решение самостоятельно, но если тебе важно мое мнение, думаю, Логан заслуживает того, чтобы знать. Это не только твой ребенок.

Каждый раз, когда она говорит «ребенок», мое сердце трепещет. Услышав это слово, я обретаю реальность. Не то чтобы это было нереально, но… Я не знаю, это просто подтверждает факт.

Громкий стук в дверь раздается ближе к девяти вечера, вскоре после ухода Талии. На этот раз я точно знаю, кто стоит за дверью. Невозможно ошибиться в настоятельном стуке, но это самое неподходящее время для его появления, потому что мои щеки испачканы слезами.

Я набралась смелости и прочитала брошюру об аборте, и мое воображение заработало с новой силой, представляя себе процесс, боль и кровь. Ко мне подкрадывается чувство потери, и я обхватываю рукой свой крошечный животик.

Пока я читала, моя решимость не говорить Логану иссякла. Он должен знать. Он имеет право знать и помочь мне принять осознанное решение. Мы оба взрослые люди, черт возьми. Мы можем все уладить.

Только не сегодня. Я слишком расстроена. Слишком уязвима, чтобы бороться.

Я стою у двери и вытираю лицо. Пока замок не поворачивается, пока между нами нет расстояния, у меня нет сил противостоять ему.

— Не сегодня, Логан, — говорю я, прислоняясь головой к двери, и слезы возобновляют свой путь по моему лицу, словно маленькие реки. Мой голос срывается, звучит напряженно, но я не могу остановить рыдания, сжигающие мое горло. — Пожалуйста. Не сегодня, хорошо? Уходи.

— Ты плачешь? — спрашивает он, напряжение вибрирует в его голосе. — Что происходит? Тебе нехорошо? Впусти меня.

— Уходи.

— Открой дверь, Кэссиди. Впусти меня. Нам нужно поговорить.

Да, но не сегодня.

— Уходи, — задыхаюсь я, хныча и вздрагивая всем телом.

— К черту. Я ни за что не уйду. Отойди от двери. Я вхожу.

— Уходи.

Раму сотрясает тихий стук. Она недостаточно мощная для высокого, подтянутого тела Логана, поэтому я предполагаю, что он ударился об нее лбом.

— Впусти меня, детка. Ты расстроена. Поговори со мной. Скажи, что не так.

— Уходи.

Это все, что я могу сказать, беззвучно захлебываясь слезами. Он долго не отвечает, но я знаю, что он все еще здесь. Я чувствую его. Мое тело покалывает, когда он рядом, но сегодня эти покалывания неприятны.

Сегодня под моей кожей ползают маленькие насекомые, а беспокойство, словно живой, дышащий организм, поселяется в моем сердце и разуме. Я сползаю на пол, сжимая колени. В какой-то момент он сдастся и уйдет. Он не будет ночевать в коридоре.

Я сижу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, и мне кажется, что это длится очень долго. За дверью нет никакого движения, но я все равно чувствую его присутствие.

Скрип открываемой балконной двери заставляет меня повернуть голову в ту сторону, сердце замирает в горле на две долгие секунды, прежде чем Логан входит в квартиру в темноте ночи, как обычный грабитель.

Мой пульс учащается, отдаваясь в голове и кончиках пальцев, когда он захлопывает дверь, смотрит на меня и хмурится, сводя брови. Я вскакиваю на ноги и вытираю лицо тыльной стороной ладони.

— Что происходит? — спрашивает он, озабоченность окрашивает его черты, когда он подходит ближе. — Почему ты плачешь? Что случилось?

Я отталкиваю его обеими руками, прикусывая губу достаточно сильно, чтобы появились синяки, и достаточно сильно, чтобы перестать плакать.

— Уходи.

Паника в моем голосе звучит громко и отчетливо.

Это жалко. Я так устала от эмоциональных потрясений и слез, которые не хотят высыхать.

Мои глаза расширяются, а изо рта вырывается маленькая, тревожная усмешка, когда я понимаю, почему вела себя так несвойственно, выкрикивая слова, как маленькая испуганная девочка.

Я всегда держала себя в руках. Я пережила достаточно боли и пренебрежения, чтобы не зацикливаться на обидах, которые мне причиняли, но какое-то время я была эмоциональной катастрофой.

Дурацкие гормоны.

— Пожалуйста, Логан. Уходи, я не могу сегодня, — произношу я, упираясь ногами в пол и пытаясь подтолкнуть его к двери. К выходу.

Мне бы больше удалось сдвинуть кирпичную стену.

Он сжимает мои запястья, притягивая меня к себе,