— Ты ошибаешься, — подчёркнуто спокойно перебил я. — Род Императора владеет единственной шахтой антимагического металла. Двести лет его добывают там. Двести лет куют из него латы для гусар — и что? Магия никуда не делась.

Парень резко вскинул голову, а взгляд его замер.

— Ты думаешь, они используют его в полную силу? — наконец прошипел он. — Император боится своего же оружия. Он дозирует его, как яд. Но ты… ты откроешь шлюзы. Ты дашь его всем.

Тишина повисла между нами, густая, как смог.

Встал со стула и подошёл к нему ближе.

— Ты знаешь то, чего не знал даже мой отец. Говоришь терминами, которых нет ни в одном трактате, — мои глаза упали на шрам, пересекающий его бровь. — И эта отметина. Ты оставил её нарочно, да? Чтобы не забыть, кто ты есть на самом деле.

Амат замер.

— Ты попаданец! — прямо сказал я.

Он отпрянул как от удара.

— Что? Нет! — выпалил на одном дыхании Жимин.

— Лжёшь. Ты не должен знать этого слова, но знаешь его значение, вот и испугался, — я встал вплотную к нему. — Кто ты?

Тень пробежала по лицу Амата. Он закрыл единственный глаз, словно собираясь с мыслями, а когда открыл его, в зрачке снова горел холодный огонь.

— Я Влансендур Великолепный. Я умер в возрасте трёхсот лет, — его голос звучал теперь глубже, с непривычными интонациями. — Мой магический мир погиб из-за этого вещества. Мы его называли антимагическим веществом или пеплом богов.

Почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Докажи, — вырвалось у меня.

— А тебе не кажется, что я слишком мудр для громилы восемнадцати лет?

— Это ничего не доказывает.

— В твоём роду наверняка есть легенда о славном предке, который был настолько могущественен, что мог заставить материки сдвинуться воедино, — сосед наклонился вперёд, насколько позволял камень. — А потом что с ним случилось? Он потерял дар?

Я ощутил, как похолодели кончики пальцев. Эта история о Земляном Олеге была записана в родовом журнале, который никогда не читал никто посторонний. Он был самым могущественным магом земли в империи, но стоило ему только найти шахту с антимагической рудой, доставшуюся после изгнания Императору, как Олег потерял магию, сила оставила его.

— Ты не можешь знать этого…

— Могу. Потому что я видел, как это начиналось, — с ледяной убеждённостью в голосе сказал Амат. — Сначала артефакты. Потом броня для солдат. А потом…

Он замолчал. По его лицу впервые пробежала тень настоящего страха.

— Потом магия умерла. А вместе с ней весь магический мир.

Я поднял чашку ко рту, но рука слегка дрожала, и чай чуть не вылился из переполненного сосуда.

Прогресс или гибель?

Губы сами сложились в горькую усмешку.

Как знаком этот спор.

Вспомнились истории из учебников моего мира.

Луддиты — участники стихийных протестов первой четверти девятнадцатого века против внедрения машин в ходе промышленной революции в Англии. Они ломали станки, крича, что машины отнимут хлеб! А теперь? Без этих машин половина человечества умерла бы с голоду.

Первый ядерный реактор. Учёные в сороковые годы всерьёз боялись, что цепная реакция подожжёт атмосферу. Но рискнули и получили энергию на века.

Железные дороги. Врачи девятнадцатого века клялись, что скорость вызовет у пассажиров контузию мозга. Но потом поезда стали носиться с немыслимыми скоростями, перевозя миллионы пассажиров, а люди в них спят, едят, смеются.

Эфирный наркоз. Церковь клеймила первых хирургов, что они экспериментируют над душой! А теперь? Операция без анестезии это варварство из средневековых хроник.

Вздохнул, глядя на Амата.

— Каждый научный прорыв начинался со страха. С криков, что мир рухнет. Но если бы человечество остановилось перед каждым «а вдруг?»… — я поставил чашку на стол и сел. — Мы бы до сих пор грелись у костров в пещерах, дрожа от страха перед молнией.

Долгая минута молчания.

Я посмотрел на свои ладони.

Прогресс не остановить, его можно только направить.

Так что же теперь?

Бежать от антимагии, как луддиты от станков? Или… попробовать укротить её, как атом?

Прогресс или гибель? В голове вновь пронёсся этот страшный вопрос.

Мысли путались.

А если этот раз — исключение?

С одной стороны, все великие открытия встречали сопротивление.

С другой — что если антимагия действительно окажется тем редким случаем, когда страх оправдан?

Что если она действительно уничтожит магию — основу этого мира?

Но как проверить?

Слепо положиться на слова незнакомца?

Или рискнуть, как рисковали все великие учёные?

Мой взгляд упал на микроскоп, лежащий разобранным на столе. Отец верил в это исследование, но он не знал того, что знает Влансендур.

Амат наблюдал за мной, его единственный глаз сверлил насквозь, словно пытаясь прочитать мысли.

— Ты думаешь, что я похож на тех фанатиков, которые сжигали первых алхимиков за дьявольские зелья? — спросил я наконец.

— Нет. Ты хуже, — печально сказал он. — Ты умён, а значит, найдёшь способ оправдать любые свои действия. Даже зная, к чему они приведут.

Густая тишина повисла между нами. Где-то за окном кричали чайки, а по коридору общежития топали студенты, возвращающиеся с занятий. Обычный день в академии. Вот только в этой комнате решалась судьба магии.

Откинулся на спинку стула, задумчиво смотря на нового соседа.

Щёлкнул пальцами.

Каменный кокон рассыпался в песок.

Амат пошатнулся, но удержался на ногах. Он молча потирал запястья, где остались красные следы от камня.

Я медленно поднялся со стула, ощущая тяжесть принятого решения. Шаг. Ещё шаг.

— Договорились, — сказал я, первым нарушив тишину, и протянул ему руку.

Жимин замер. Его глаз метнулся от моего лица к ладони, потом опять к лицу, выискивая подвох.

— Ты помогаешь мне разобраться в антимагическом веществе, — чётко чеканя каждое слово, произнёс я, не отводя взгляда, — а я поразмышляю над твоими словами.

Он на мгновение задумался, но потом сразу кивнул, и в его взгляде читалось понимание.

— Ты же отдаёшь себе отчёт в том, что это не конец нашего спора, а только начало.

Я кивнул. Не в знак согласия, а как признание факта.

Амат медленно протянул руку. Его пальцы сжали мои крепко, почти до боли. Это было не просто рукопожатие. Клятва. Вызов. Договор, не скреплённый чернилами.

— Теперь у нас с тобой есть общий враг, Краснов, который уже пытался стереть нас обоих с доски.

— И общая цель: понять правду об антимагии, — добавил я, чувствуя, как что-то произошло между нами. Не дружба. Не доверие. Просто временное совпадение маршрутов двух охотников, вот только методы у нас разные.

Глава 24

Перемирие с соседом оказалось интересным.

Влансендур, он же Амат, постепенно вживался в