При виде него стая рассмеялась, на что Волк ответил лишь легкой улыбкой.

– Смейтесь-смейтесь, но это самая легкая из всех вещей, которую возможно носить в Гелиосе. Уже через час будете умолять меня поменяться, – предупредил он.

Нур убедилась, что все готовы, прежде чем создать портал. Берон встал у меня за спиной, и я почувствовала его успокаивающее тепло.

– Готовы, – подтвердил он. От его голоса у меня мурашки побежали по позвоночнику. Если бы я не знала, что Люмос разорвал связь между нами, подумала бы, что бог луны солгал.

Моя сестра взмахнула рукой, и перед нами появился коридор в Доме Солнца и расставленные по нему охранники с копьями наготове. Когда мы вошли, они поприветствовали нас почтительными кивками. Гелиоанская жара, лишь слегка приглушенная затененным интерьером дома, была такой знакомой. Мой дом, который я твердо намеревалась защищать теперь, когда он подвергся нападению.

Более тысячи убитых.

Это было равносильно объявлению войны.

– Жрецы и помогающие им стражники почти закончили, Атон, – сказал один из стражников.

Нур повернулась к волкам.

– Если все еще хотите переодеться, сейчас самое время.

Холт, Ред и Чейз сказали, что им и так комфортно, косо взглянув на килты Берона и охранников. Я закатила глаза.

– Вы еще пожалеете об этом, но у нас нет времени спорить о выборе одежды.

Не ожидающий подобного Чейз приоткрыл рот.

Нур махнула мне, приглашая следовать за ней. Мы направились по коридору к двери, которая выходила на мощеную дорожку, ведущую прямо к храму Сол. Дом богини солнца был окружен гелиоанцами.

Вопли матерей и жен, крики отцов и мужей, горе сестер, братьев и детей наполняли воздух.

От увиденного у нас с Нур задрожали губы. Мы скорбели вместе с нашим народом. Их крики проникали до мозга костей. Мы чувствовали тяжесть горя и смерти, которые грозили раздавить душу.

Когда мы пошли по тропинке через двойные ряды стражников и собравшихся скорбящих, солнечные бриллианты покатились со щек Нур и рассыпались по земле. Все, что осталось от Гелиоса, было здесь. Тени и смерть, которые Анубис так стремительно обрушил на наш народ, никого не обошли стороной.

Келум ждал у подножия храма. Он поцеловал Нур в щеки, вытер ее слезы большими пальцами и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула и, прежде чем протянуть мне руку, отстранилась от Люмина. Рука моей младшей сестры дрожала, когда я прикоснулась к ней.

Мы вместе поднимались по ступеням все выше, пока не достигли вершины храма, где почти не осталось свободного места. Каждый дюйм был завален мертвецами, не говоря уже о жрецах, которые расположились по периметру.

Статуя Сол стояла на страже, воздев руки к небу. Киран шагнул вперед, чтобы поприветствовать мою сестру.

– Атон.

– Спасибо за то, что вы сделали, – прохрипела она, еще несколько сверкающих бриллиантов упало к нашим ногам.

Киран склонил голову и приложил руку к груди. Его белый церемониальный килт развевался на ветру.

Нур кивнула.

– Я скажу Сол, чтобы спустилась. Можете начинать.

Жрец отошел и занял свое место неподалеку, давая знак своим братьям. Их голоса звучали в унисон, пока они пели песню в честь умерших и выводили души из их тел. Они исполнили песню в благодарность Сол за то, что пришла, чтобы забрать своих подданных в загробный мир. Они прославляли богиню за жизни, которые она дала и теперь принимала обратно. Полный цикл жизни и смерти, песка и пламени.

Голоса жрецов были так же мелодичны, как и слова. Я закрыла глаза и прислушалась. Я старалась не обращать внимания на вздымающиеся дюны мертвых тел и запах смерти, от которого у меня бы точно слезились глаза, если бы я уже не плакала.

Нур посмотрела на Келума, который взглянул на Берона как раз перед тем, как волки разошлись в разные стороны и смешались со стражниками, окружающими вершину храма. Они будут держаться рядом до тех пор, пока смогут выдерживать жару – как все и договорились.

Нур наблюдала, как горячий ветер подхватил мое платье и играл с лоскутками прозрачной ткани, напоминающей тень. Она хмурилась, ее взгляд был встревоженным.

Нур боялась своего видения; мне же нужно было, чтобы оно оказалось правдой.

Люмос сказал, что реакция Нур и Келума, Волка и его стаи, а также охранников должна быть настоящей, чтобы Анубис поверил в мой обман. Я посмотрела на Сол и попросила ее позаботиться обо всех сегодня.

Я бы попросила ее привести сюда Люмоса, но богам было небезопасно находиться в одном и том же месте при появлении Анубиса. Они стали бы мишенью, слишком сильным искушением для темного бога.

Амарис и Ред двинулись вправо. Холт и Чейз заняли левую сторону. Волк остался позади меня и Нур, сбоку от Келума.

Я хотела повернуться к нему и сказать, что иногда вещи должны быть сломаны, чтобы их можно было починить. Что в том, что я сделала и что собиралась сделать, скрывалась определенная цель. Я хотела попросить его подождать, пока все это не закончится. Быть здесь, как он и обещал. Быть здесь после всего.

Тогда и я бы смогла остаться с ним.

Нур подняла руки и позвала к нам свою мать. Когда отец призывал Сол, богиня спускалась медленно, будто вообще не хотела быть рядом с ним дольше, чем необходимо. Теперь, когда мы знали правду, было понятно почему. Но когда отец ушел, а Нур стала ее Атоном, Сол не теряла времени даром. Когда Нур позвала ее, богиня мгновенно поспешила к дочери. Она спустилась очень быстро. Угнетающе.

На волков ее жар подействовал моментально, они тяжело дышали, потели и танцевали на раскаленных камнях. Я повернулась к Берону.

– Уйди в тень, пока она не закончит. Здесь слишком жарко.

– Мы можем это вынести.

Я покачала головой.

– Только не это. Серьезно, вам не справиться. Сол так быстро спускается, и ей так много нужно сжечь…

Берон тяжело сглотнул и посмотрел на Келума, который кивнул, поддерживая меня. Несмотря на то что Келум покрыл свою кожу инеем, тот растаял почти мгновенно. Люмин постоянно поливал себя морозной магией, просто чтобы не запечься заживо.

– Вы можете наблюдать снизу. Никто не пройдет мимо вас, – сказал он стае.

Волк неохотно отдал безмолвную команду, и остальные члены стаи спустились по ступеням храма, чтобы рассыпаться в разные стороны и слиться с толпой скорбящих людей. Гелиоанцы столпились под пальмами, прятались в скудной тени, отбрасываемой статуей Сол. Чтобы спастись от жары, они держали шарфы над головами, оставаясь рядом с детьми и домашними животными, которые отказывались покидать своих хозяев.

Сол, не теряя времени, излила свой жар на вершину храма. Он обрушился, как волна расплавленного золота, когда ее пламя охватило и распространилось по массе тел.