Некогда пухлые губы Зарины шелушились, а черный деготь, который можно было разглядеть во рту, оставлял пятна в трещинах. Она подобралась ближе, замедляясь по мере того, как делала все больше шагов. Наша старшая сестра попыталась заговорить, но ее голос сорвался.

– Либо она действительно заражена, – заявила я, – либо это иллюзия, хорошо продуманная ловушка.

Когда Зарина споткнулась, Берон и Келум бросились, чтобы не дать ей упасть. Тогда она наконец заметила их и издала пронзительный нечеловеческий крик. Волк и Люмин не отступили.

Зарина быстро забыла о них и продолжила продвигаться вверх по одному мучительному, искаженному шагу зараз, пока не приблизилась к вершине. Я жестом велела Нур отойти от края. Мы дождались, пока Зарина преодолеет последнюю ступеньку.

Келум и Берон последовали за ней на платформу и заняли оборонительные позиции.

Зарина прикрыла глаза, когда взглянула на статую Сол. Несколько долгих мгновений она тяжело дышала, положив дрожащие руки на такие же дрожащие колени. Похожая на смолу слюна стекала с ее нижней губы и образовывала паутину, которая трепетала на горячем ветру, но не рвалась.

Наконец Зарина выпрямилась и, спотыкаясь, направилась к нам.

– Остановись, – скомандовала Нур. Удивительно, но Зарина послушалась.

В ее глазах читалось понимание, а также отчаяние. Как и напавший на нас стражник, наша старшая сестра все еще была в здравом уме внутри своей прежней оболочки. Каждая маленькая, разлагающаяся частичка ее тела отдавалась болью в моих костях, потому что тьма, питавшаяся ее жизненной силой, также жила и во мне.

Их плоть не может вынести тяжести его тени.

Я крепче сжала рукоять клинка.

– Чего ты хочешь? – осторожно спросила я.

Она взглянула на мой живот.

– Мне жаль, – невнятно пробормотала она. Еще несколько струек темной слюны вырвалось из ее рта, присоединившись к остальным, прилипшим к груди и животу. Ее некогда красивое золотое платье местами было порвано и покрыто пятнами. Имеющиеся на нем складки полностью разгладились.

– Ты ударила меня кинжалом по собственной воле или тебя контролировали?

Зарина медленно моргнула.

– Я не знаю.

– Сейчас ты контролируешь свое тело или он? – потребовала ответа я.

Она снова моргнула, как будто разыскивая ответ, которого у нее не было.

– Я не знаю! – воскликнула она.

– Что тебе нужно, Зарина?

– Убей меня, – сказала она, обращая ко мне пустые, умоляющие глаза. – Убей меня, – снова прошептала она, на этот раз обращаясь к Нур.

Нур окаменела так, что казалась не более чем уменьшенной версией гигантской статуи своей матери, наблюдающей за нами.

– Где он? – спросила я.

Черная слеза скатилась по щеке Зарины, как искусно растекшийся уголь, а не тень.

– Он повсюду. При жизни от него нет спасения. Убей меня. Позови Сол, чтобы она забрала меня у него. Пожалуйста, – взмолилась Зарина, падая сначала на одно колено, затем на другое. – Я умираю, осталось совсем недолго. Не позволяй ему овладеть мной. Я хочу увидеть будущую жизнь. Хочу гореть ради Сол. Мне никогда не следовало слушать отца.

Она закашлялась, и деготь потоком вырвался из ее горла, большими чернильными кругами ложась по камням между нами. Огонь полился из ладоней Нур, когда она выжгла пятно с виска статуи своей матери. Стоящая на коленях Зарина покачнулась. Я взглянула на Берона через ее плечо. Его холодные голубые глаза встретились с моими, будто бы спрашивая, что делать дальше. В два шага я преодолела расстояние, разделяющее меня и Зарину. Сжав клинок Сол в руке, я замахнулась.

Келум, Нур и Берон рванулись вперед, но я была быстрее. Я схватила Зарину за волосы и приподняла ее, прежде чем вонзить нож ей в сердце.

Страдальческий крик Нур эхом отразился от вершины храма, распугав голубей, сидевших на краях платформы.

– Нет!

Я опустила Зарину на землю, осторожно, чтобы она не ударилась головой о камни, по которым когда-то ходила.

– Как ты могла? – закричала Нур, из ее глаз посыпались солнечные бриллианты. Келум удерживал ее, в то время как Берон встал передо мной.

– Потому что это было милосердно, – ответил Берон вместо меня.

Так и было. Зарина умирала. Темный бог послал ее сюда, чтобы мы увидели ее страдания, но в конце концов ей удалось бросить ему вызов. Она хотела гореть ради Сол, не желала иметь с погубившим ее Анубисом ничего общего. Как я могла не уважать ее желание? Да, убить ее было милосердно. Это было необходимо. Зарина успокоилась, но я… Я никогда не смогу забыть этот момент. Он будет преследовать меня до самой смерти.

Сущность Анубиса покрывала клинок, который Сол забрала и наделила своим светом. Как и предупреждал Люмос, золото Сол начало отслаиваться. Нежные листья позолоты прилипли к моей коже, и я смахнула их. Дыхание Сол поймало то, что осталось, и рассеяло вместе с пеплом нашего народа, пока не остался только обсидиан Анубиса, в котором я увидела собственное отражение.

Клинок взволнованно загудел в моих руках.

Нур пыталась помочь Зарине, которая лежала при смерти. Она взывала к Сол, как когда делала и для меня. Но я знала, какой ответ даст богиня так же хорошо, как и Нур.

Келум утешал ее, стоя рядом на коленях. Они оба были шокированы. Теперь ни один из них не обращал на меня внимания.

Паника прокатилась по толпе. Они видели, как девочка, которая выросла на их глазах, стала одержимой тьмой. Они стали свидетелями смерти Атены от руки ее собственной сестры. Анубис еще не пришел, но гелиоанцы могли чувствовать его приближение. Они видели, что темный бог сделал с дочерью бывшего Атона. Каждый из них был в опасности.

Внизу царил хаос. Люди пытались бежать, но не могли, так как были окружены таким количеством тел, что нельзя было сосчитать. В толпе послышались крики, началась давка.

Жрецы Сол неуверенно двинулись к Зарине. Старшие жрецы молили богиню о помощи. Они не знали, следует ли прикасаться к Зарине или петь молитвы над ее телом, потому что наша сестра была заражена тьмой.

Зарина всегда была жестока. Холодна, как лед. Ей всю жизнь говорили, что думать и как поступать. Она не понимала, что может бросить вызов нашему отцу, пока ее не настиг горький конец. Для Зарины быть старшей дочерью Атона стало долгом, который она добросовестно выполняла. Она забыла, что была такой же девушкой, как и все остальные. Она разучилась любить, потому что подобного дара она никогда не получала.

Наша старшая сестра заслуживала лучшего, чем это. Зарина заслуживала большего, чем чтобы жрецы Сол, рядом с которыми она стояла каждый день, задавались вопросом, стоит ли позаботиться о ее теле. Она заслуживала лучшего, чем быть убитой на вершине своего храма. Она заслуживала большего, чем темный деготь, который наполнял ее до краев, пока не полился изо рта.