– Нам нужно торопиться, – посоветовал Люмос, грустно улыбнувшись мне.

– Только… утешишь ли ты Берона так сильно, как только сможешь?

Он наклонил голову.

– Конечно.

Отчаяние разлилось по моим венам. Страх. Чувство безвыходности. Я не хотела этого делать, но должна была. Я притворилась, что я все еще Атена, стоящая лицом к лицу с отцом, моим первым врагом. Потому что Анубис был таким же. Я просто должна была помнить об этом и не забывать, ради чего разбивала Берону сердце.

Мне пришлось убедить себя, что в конце концов оно того стоит. Оставалось только надеяться, вопреки всему, что Берон найдет в себе силы снова простить меня. Я могла бы притвориться безразличной, просчитать каждый свой шаг. Я была способна на это. Придавая лицу равнодушное выражение, я расправила плечи.

– Ты можешь забрать мои эмоции? – спросила я, надеясь, что Люмос сделает это для меня.

Бог луны покачал головой.

– Тебе нужно постоянно напоминать себе о том, за что ты борешься. Ничего не чувствуя, ты проиграешь, Ситали. Ты потеряешь себя во тьме Анубиса. Тень заберет твои разум, тело и душу. Тогда ты потеряешь все: Рейана, Берона, Нур, Келума, стаю и королевства.

Я не могла позволить себе проиграть.

– Сфинкс сказала, что если я умру, Рейан будет в опасности.

– Ты должна перестать думать о смерти и сосредоточиться на том, чтобы план, который ты придумала, сработал. Тем не менее, в любой момент будь готова к неожиданным поворотам, потому что, как и его тени, Анубис постоянно трансформируется.

– Я готова.

В одно мгновение Люмос был здесь, а в следующее – рассыпался, оставив после себя только кучку земли. Я наблюдала, как огромная луна поднялась в усыпанное звездами небо и проложила путь к Дому Волков, пока не остановилась на нижней ступеньке.

Ожидающий меня Берон сидел в одном из кресел.

Берон наклонился вперед и, опустив голову, уперся предплечьями в колени.

– Могла бы предупредить меня о том, что собираешься сделать. Я не знал до того момента, пока не почувствовал разрыв связи, – сказал он.

– Ты бы попытался отговорить меня, а я почувствовала бы себя достаточно виноватой, чтобы пойти у тебя на поводу.

Он издал насмешливый смешок.

– Ты?

– Я не хотела обидеть тебя. – Я посмотрела на свои руки и произнесла слова, которые уже отрепетировала: – Я знаю, ты не понимаешь, потому что я никогда не говорила с тобой о нем. Теперь, когда я могу провести время с Падреном и Малией и, конечно же, с нашим сыном… Я просто… Я постоянно вспоминаю Мерика. Я скучаю по нему. Это помогло мне понять, что я еще не готова быть связанной с кем-то еще. Не знаю, правильно это или справедливо. Не знаю, как отнеслись бы к этому родители Мерика, сама я или что подумает Рейан, когда подрастет. Мне еще во многом предстоит разобраться. – Мне не нужно было притворяться, что мой голос дрожит. – Не думаю, что я должным образом оплакала его уход. Мне не разрешили.

Берон издал слабый смешок и провел руками по лицу, запустив пальцы в волосы.

– Черт возьми. Я готовился сказать тебе, как сильно ты меня ранила, как я зол… Но как я могу сердиться на тебя за это?

– Легко, – прохрипела я.

Берон покачал головой.

– Ты права. Тебе нужно время. Все произошло слишком быстро.

Слова Амарис снова эхом отдались в моей голове. Я никогда не буду достойна Берона.

– Мне нужно переодеться, – сказала я.

Он кивнул, все еще глядя на свои сцепленные руки. Я начала подниматься по ступенькам, и когда подошла ближе, Берон наконец повернул голову в мою сторону. Печаль пронзила мое сердце, его глаза были холодны как лед.

– Я буду здесь. Если что.

Я сглотнула, зная, что он говорил не о моем превращении, а о том, когда закончится эта суматоха, и я справлюсь со своим горем. Я прикусила нижнюю губу и вошла внутрь, борясь с желанием рассказать все прямо сейчас и попросить прощения, пока то, как он смотрел на меня, не изменилось безвозвратно.

Стая была в Доме. Все они сидели вокруг огня. Амарис оторвалась от книги, которую читала, и проводила меня взглядом через комнату. Ред и Чейз наблюдали за мной со своих, ближайших к огню мест. Они знали, что моя связь с Бероном разорвана. Это было видно по их глазам, по напряжению в их позах.

Холт, до этого растянувшийся на одном из диванов, присел.

– Ты в порядке, Ситали? – спросил он.

– В порядке, – холодно ответила я. Подобрав юбки, я поднялась по ступенькам, чтобы приготовиться к драке, которую как никто не догадывался, скоро спровоцирую.

Мысленно я кричала им, чтобы они были осторожны. Берегли друг друга, чтобы, может быть, изменить судьбу того, кто может пасть.

Я расстегнула молнию на платье и позволила ему упасть у моих ног. Я собиралась в Гелиос, а это означало, что мне нужно было платье, достаточно легкое, чтобы выдержать жару, и достаточно привлекательное, чтобы приманить бога смерти. Мой взгляд упал на наряд, идеально подходящий к данному случаю. Платье цвета тени и гнева висело на двери ванной комнаты.

Неужели Люмос оставил его? Я посвятила его в своей план, что безусловно пошло мне на пользу.

Или это Сол? Послала ли она Нур от своего имени? Я натянула платье через голову. Вырез был высоким, а спина открытой. Ткань не была толстой или традиционно плиссированной; скорее несколько слоев прозрачного серого материала были нашиты друг на друга. Я знала, что при ветре буду выглядеть как воплощение извивающейся тени. Как тьма и опасность.

Темная магия и книга привлекли бы внимание Анубиса. Я просто должна удержать его.

Я пыталась, но не смогла причинить боль Нур, когда отец приказал. На этот раз я не потерплю неудачу. Жизнь моего сына, моей семьи и моей стаи зависела от того, хватит ли мне духа убить. Хотя не думаю, что будет трудно. Анубис заслужил то, что я собиралась с ним сделать. Он заслуживал гораздо худшего.

Я подвела глаза углем, накрасила губы темно-сливовым цветом. Сжимая книгу в руках, я наблюдала, как струятся тени, пока я шептала им о своей самой большой боли, за которой следовала сладкая ложь о том, чего я желала больше всего на свете. Ради возвращения чего я готова отдать все, что угодно. То, за что я бы даже убила…

Тени с наслаждением съели мою ложь. Я надеялась, что они передали мои слова хозяину.

Нур появилась в моей комнате несколько мгновений спустя. Оглядев меня с головы до ног, она выглядела озадаченной.