Как-то очень легко он поднял его повыше, перехватил истукнул головой о стену.

— Дима!!! — завопила Варвара, уверенная, что сейчасраздастся выстрел, и Димка сядет в кучу наваленного на полу отвратительногомусора и возьмется руками за живот, за то место, которое разорвет безжалостнаяпуля, и изменить ничего уже будет нельзя.

Нельзя, нельзя…

Пистолет упал на пол со странным пластмассовым звуком.Круглое пятно света дрогнуло, его повело в сторону, и Танька завизжала изо всехсил.

Варвара занесла молоток.

— Тихо! Не орать!

Это сказал Димка — громко и твердо.

Варвара опустила молоток.

— Таня, хватит кричать.

Визг дошел до самой верхней, истерической точки и вдругзатих.

— Димка… ты жив? — спросила Варвара. Оглянувшись, она взялаТаню за руку и повела ее рукой с фонарем.

— Да, — ответил Димка, — я жив, конечно.

Черная масса шевельнулась у него в руках, и он еще тряхнулее и снова стукнул о стену.

— Ты че?.. — не слишком уверенно произнес голос откуда-тоизнутри этой массы. — Ты че… дерешься-то?

Танька ахнула и снова дернула фонарь. Варвара вытащила егоиз ее руки.

— Я не дерусь, — сказал Димка очень вежливо, — я толькопредупреждаю, что в следующий раз я тебя убью. На самом деле убью. Как толькоувижу. О'кей?

Из массы послышалась длинная матерная тирада, и Таня,оттолкнув Варвару, бросилась вперед.

— Ах ты, недоумок проклятый, — закричала она, перебираясьчерез мусор, — что тебе надо?! Зачем ты к нему пристал?! Куда тебя принесло?!Что ты все не отстанешь от нас, в самом-то деле?!

— Сука, — неуверенно заявили из массы, и Димка отпустилруки. Вся масса с грохотом обрушилась на пол и начала возиться.

Варвара никак не могла ничего сообразить. Наверное, от того,что вчера ее сильно побили.

— Господи боже мой, да что ж за наказанье-то такое?! За чтооно мне?! — продолжала неистовствовать Таня. — Сколько можно?! Сто лет назадразвелись, а ты все мне портишь!! Ну что тебе от нас надо, придурок?! Ну кудаты лезешь?!

— Васька мой сын, — простонала темная туша жалобно и сталаподниматься с пола, — я его, гаденыша, воспитал, а теперь всякая сволочь…

— Твой сын! — вскричала Таня. — Это мой сын, а не твой! Тыдесять лет на диване лежал, ты к нему ни разу ночью не встал, ты с ним на лыжахни разу не сходил, и в школе у него не был, и в поход его не водил, и…

Тут она вдруг заплакала. Варвара бросила молоток и обнялаее. Димка поддал ногой пластмассовый игрушечный пистолет. Пистолет завертелсясреди мусора и остановился. Варвара посмотрела на него.

— Пошли, — велел Димка решительно, — хватит. Таня, хватит.

Но Таня не могла остановиться, рыдала так, что Варварепоказалось, что у нее истерика.

Не может у нее быть никакой истерики. Истерики случаются стонкими и нежными натурами. У них с Танькой истерик не бывает.

— Варвара, найди мой рюкзак, — распорядился Димка, — и этосвое… оружие подбери. — Он улыбнулся, взглянув на молоток, и как маленькую взялза руку Таню. — Пошли домой.

— Что… ему надо? А? — Таня судорожно всхлипывала, пытаясьуспокоиться и от этого всхлипывая еще громче. — Он… тебя… ударил?

— Я его ударил, — сказал Димка, — все о'кей.

— Танька, — с тоской тянула туша, — Танька, на кого ты меня…Как ты могла… Васька наш… Твою мать…

— Ты слишком поздно спохватился, — вдруг очень серьезнозаявил Димка, — у тебя было… сколько там? — спросил он у Тани.

— Десять… десять лет.

— У тебя было десять лет, — повторил Димка, — этогодостаточно. Теперь не ты. Теперь я. И я убью тебя, если ты станешь нам мешать.

Таня все всхлипывала, утиралась рукавом. Димка подтолкнул еевперед и перехватил у Варвары фонарь. Туша копошилась в темноте, слабо ижалостливо похрюкивала.

— Мальчик, — вдруг сказал Димка и оглянулся на тушу, —теперь это мой мальчик. Самое большее, что я могу для тебя сделать, этоумолчать о том, что его отец такой… слабак.

Эта книжная фраза в темноте и вони предмусоропроводнойкаморки под аккомпанемент Таниных всхлипов и тяжелого Варвариного дыханияпрозвучала нелепо и странно, но никому не показалась ни странной, ни нелепой.

Подталкивая в спины Варвару и Таню, Димка заставил ихподниматься по лестнице. Таня все всхлипывала.

— Что ему было от тебя нужно? — спросила Варвара негромко. —Каких денег он хотел? За Васю с Таней, что ли?

— No comments, — ответил Димка. — Я больше не хочу этообсуждать. Мы не станем это обсуждать.

— Станем, — пробормотала Таня, и Димка на нее покосился, —господи, это какой-то ужас! Совсем мужик ополоумел! Пистолет себе купилпластмассовый и маску, как у киллера! Сдохнуть можно. Я думала, что с умасойду! Варвары все нет и нет, и ты ушел, и канул в подъезде! — тут она толкнулаДимку в грудь. — Я же не знала, что на тебя мой напал!!! Я думала, что…

— Никакой не твой, — заявил Димка решительно. — Таня, я нехочу больше слушать, поэтому ты не станешь больше говорить. Все о'кей. Оннесчастный и от этого трусливый человек.

— Он несчастный?! — взвилась было Танька и вдруг замолчала,как будто сама себе заткнула рот. Варвара даже улыбнулась в темноте.

Кажется, Хьюстон гораздо ближе к улице Маршала Берзарина,чем казалось сначала.

Кто знает, может, Варваре своими глазами удастся увидетьэтот самый «тройной тулуп», который так любила поминать бабушка Настя, когдасмотрела фигурное катание!

* * *

На работу Варвара нацепила темные Танины очки и долгоштукатурила синяк на скуле Таниным тональным кремом, от чего правая стороналица оказалась намного темнее, чем левая.

— Надо было слева чернилами помазать, — посоветовала Танька,— а поверх чернил класть крем. Тогда было бы равномерно.

— Иди ты в задницу, — пробормотала Варвара, рассматриваясебя в зеркало.

Неужели только вчера Иван целовался с ней утром под теплым илегким одеялом, трогал ее и тискал, и прижимался, и его жесткая ногапридавливала ее ноги, и потом он пошел в ванную, даже не подумав надеть трусы,а потом гладил собаку Тяпу, и от того, как двигались его большие руки, уВарвары мутилось в голове и становилось как-то холодно в спине?! Неужели с нейбыло такое?!