— Вон у нее спроси, — показала Таня устало на Варвару, —сначала посмотри на нее, а потом спроси. Ты ел?

— Нет, — ответил Димка, рассматривая Варвару, — я решилждать. Я ходил… в супермаркет и купил кейк.

— Торт, — подсказала Варвара.

— Не совсем торт, но… Что у тебя на лице? Синее?

— Догадайся, — предложила Варвара.

— Это у нее новый макияж! — из кухни крикнула зловреднаяТанька. — Называется «дед бил, баба била»! В этом сезоне последний писк!

— В сезоне? — переспросил растерянный Димка, снял очки исунул нос почти в щеку Варваре. Она отодвинула его рукой.

— Димка, это синяк, — сказала она, — меня вчера поколотили,довольно сильно.

— Как… поколотили?

Варвара поймала себя на том, что еще чуть-чуть, и онаскажет, что Димка непонятлив, как все американские ковбои. Или скотоводы.

— Дим, я не знаю — как. Я шла домой, думала о том, чтосейчас сосед мне новый замок врежет, и тут сзади остановилась машина, я ее и невидела, машину-то! Из нее кто-то выскочил, залепил мне рот клейкой лентой,связал руки и…

Дышать стало тяжело и больно. В ребра — с правой стороны —толкнулась боль. Только совсем недавно она думала про кого-то — левша, а ведьтолько левша мог бить так, чтобы справа синяков оказалось больше.

Про кого же она думала?..

— Лицо… ты тоже не видела?

— Нет, — сказала Варвара с трудом, — глаза он мне тожезаклеил. Их так жгло, что я думала — вытекут.

— Черт побери, — отчетливо и старательно выговорил Димка, —нужно идти в полицию.

— Иди, — разрешила Варвара, — иди, если тебе нужно. У настеперь тоже свободная страна, почти как Америка.

— Так Вася уехал, потому что опасно?

— Ты всегда был самым умным из нас, — похвалила Варвара, —конечно.

— Зачем тебя… побили? Ты поняла?

— Я бы не поняла, но все спрашивали, где деньги. Все те жеполмиллиона франков. Почему-то все решили, что они у меня.

— Все — это кто?

Варвара вздохнула.

— Я тебе потом объясню. Я сейчас не могу. Я целый день неела и вообще… колесо меняла. После ужина, ладно?

— Хлеба нет, — объявила Таня, выходя из кухни, — ни куска.Сейчас я спущусь, куплю.

— А может, не надо, — заныла Варвара, — может, обойдемся?Заодно похудеем, а?

Таня подумала.

— Нет, — решила она, — надо. Утром не обойдемся. Я завтра навызовах, мне надо с собой хоть бутерброд взять.

— Я схожу за хлебом, — немедленно встрял Димка, — конечноже.

Таня переглянулась с Варварой.

— Только не надо больше никакой колбасы, — попросила она ивдруг зарделась, как будто сказала нечто чрезвычайно романтическое, — и тортовне надо. Мы и так все толстые… — И тут она покраснела еще пуще.

— Хорошо, — согласился Димка, — только хлеб. Он нацепилкуртку, став от нее еще больше, чем на самом деле, вытащил из-под вешалкирюкзак и надел перчатки — он всегда их надевал. Таня смотрела на него собожанием. Варвара видела это обожание в зеркале и голову могла дать наотсечение, что как только за Димкой закроется дверь, подруга моментальновспомнит, что ее любимый муж ни разу даже спичек не принес, не то что хлеба!

— Господи, — сказала Танька, и Варвара поняла, что дверьнаконец-то закрылась, — и просить ни о чем не пришлось! А мой за десять лет…

Варвара захохотала, и Таня остановилась, не договорив.

— Ты чего?

— Ничего. Он правда хороший парень.

— А чего ты ржешь?

— Я не ржу! — возразила Варвара. — Я тоже удивляюсь, что этомы так его упустили? Не сейчас, а тогда.

Таня ушла на кухню, где на сковородке шкворчали и вкуснопахли здоровенные отбивные, и стала смотреть вниз, на подъездный козырек,из-под которого должен был выйти Димка. Он не выходил, и она вздохнула,удивляясь себе и тому, что она ждет у окошка и боится пропустить мужчину,который ушел за хлебом…

Он все не выходил.

Неизвестно почему Таня вдруг встревожилась. Она погасиласвет и опять уставилась вниз, на далекий козырек подъезда. Никто не выходил.

— Варвара! — крикнула Таня. — Он не выходит из подъезда!

— Кто не выходит? — не поняла Варвара. Она показалась напороге кухни и первым делом включила свет.

— Погаси! Погаси сейчас же! Димка не выходит из подъезда!

— Как — не выходит? — Варвара вдруг почувствовала, что у неевзмокли ладони. В два шага она добралась до окна и прижалась носом к стеклу. —Ты все время смотришь?

— Все время. И он не выходил.

— Может, он раньше вышел, когда ты не смотрела?

— Варвара, я все время смотрю, и он не выходил! — крикнулаТаня. — Точно не выходил!

Они уставились друг на друга, а потом опять вниз.

Темный двор был пуст и уныл, как все московские дворы вконце марта, — снег грязно и неряшливо таял, кое-где еще оставались сугробы,кое-где проглядывала замусоренная земля, как будто поднятая взрывами помойка, аиз земли торчали убогие кустики, еще не приконченные автомобилями, — последнеевоспоминание о том, что «Москва — самый зеленый город в мире».

Таня зачем-то распахнула форточку, из которой потянуло сырыми влажным ветром. Форточка стукнула о раму.

— Надо идти вниз, — быстро сказала Варвара. — Его нет. Тань,у тебя есть топор?

— Молоток есть, — так же быстро ответила Таня. — Давай вмилицию позвоним, а?

— Таня!

— Мы скажем, что в нашем подъезде заложена бомба. Уж тогдаточно приедут. Пусть лучше нас потом посадят за телефонное хулиганство!

— Где молоток?

— На полке в ванной. Справа.

Варвара в темноте достала молоток. Он был тяжелый, собкатанной толстой ручкой. Варвара посмотрела на него, и ей стало страшно.

— Тань, ну что? — крикнула она.

Может, у него шнурок развязался? Может, он кошелек уронил,высыпал из него все американские и русские деньги и теперь просто их собирает?Может, он помогает слепой старушке войти в лифт?