– Тааак. – Энди с трудом вынимает у меня из руки телефон: я вцепилась в него мертвой хваткой.

– У меня есть план. – Я вынимаю шпильки, которыми парик крепится к волосам. – Я его разберу. И сделаю подобие парика из собственных волос.

Я кидаю шпильки на пол, словно дротики от «Дартс», и родители быстро отскакивают от меня.

– Это звучит… – говорит Натан.

– Сложно, – заканчивает Энди.

Я срываю парик и бросаю его на стол.

– Ты уверена, что хочешь…

Фраза Натана обрывается на полуслове, когда я начинаю срывать с парика розочки. Половина из них рвется, и Натан прижимает ладонь ко рту. Следующей в расход идет певчая птичка.

– Все нормально, – заявляю я. – Я приделаю их к собственным волосам, все будет хорошо.

Я швыряю остатки парика на пол, поднимаю глаза и вскрикиваю от ужаса. Мои волосы похожи на птичье гнездо, настолько они спутались. Хуже и быть не может.

Энди осторожно вынимает у меня из волос очередную шпильку, пока я пытаюсь расчесать весь этот ужас.

– Осторожно! – восклицает он.

– Я осторожна!

Расческа застревает в волосах, и я ударяюсь в слезы.

Энди крутится вокруг Натана:

– Кому позвонить? Кто из наших знакомых занимается волосами?

– Я не знаю! – Натан выглядит совершенно растерянным. – Та парикмахерша, к которой надо записываться за неделю?

– Нет, она занята. Как насчет Луиса? – предлагает Энди.

– Ты же ненавидишь Луиса. – Натан всплескивает руками. – Как насчет…

– Я надену парик! Я просто надену парик, забудьте об этом!

Я чувствую, как черная тушь стекает по моему белому лицу, и отшатываюсь назад, правой ногой наступив прямо на парик. Проволочный каркас сплющивается.

Родители судорожно вздыхают. Боковым взглядом я вижу, как исчезает моя последняя надежда явиться на Зимний бал в костюме Марии Антуанетты.

Я хватаюсь за корсет и пулей забегаю в комнату в надежде вдохнуть хоть немного воздуха.

– Все кончено.

За окном раздается глухой стук, и нечто вваливается в комнату.

– На самом деле конец только парику!

Я инстинктивно бросаюсь к Крикету, но платье оказывается настолько тяжелым, что я падаю лицом в ковер. Юбка оседает вокруг меня сплющенной гармошкой. Я и не знала, что умереть от стыда вполне реально. И похоже, именно это со мной сейчас и произойдет.

– Ты в порядке? Ты не поранилась? – Крикет падает на колени рядом со мной. Его сильные руки помогают мне сесть.

Мне хочется спрятаться в его объятиях, но он аккуратно отстраняется.

– Что… что ты здесь… – Я не могу договорить.

– Уехал с чемпионата пораньше. Я же знал, как важен для тебя этот бал, и хотел сделать тебе сюрприз. Не хотел, чтобы ты шла туда одна. Такое трудно вынести, – добавляет парень. Очень мило с его стороны, особенно если учесть мое нынешнее состояние. – К тому же мне тоже хотелось присутствовать. Ну, во время твоего грандиозного появления на балу.

Я смахиваю со щек потеки туши и ворсинки ковра:

– Мое грандиозное появление!

Родители ошарашено смотрят на взявшегося из ниоткуда Крикета. Он поворачивается к ним с виноватым видом:

– Я собирался войти через входную дверь, но подумал, что вы меня не услышите. А окно оказалось открыто…

– Ты, как всегда, полон сюрпризов, – замечает Энди.

Крикет расплывается в улыбке и тут же поворачивается ко мне:

– Идем. Надо успеть привести тебя в порядок перед балом.

Я отворачиваюсь:

– Я не пойду.

– Тебе придется. – Крикет слегка толкает меня локтем. – Я же вернулся, чтобы тебя забрать, помнишь?

Я не нахожу в себе сил смотреть ему в глаза.

– Я выгляжу глупо, – бормочу я.

– Эй, нет, – мягко возражает Крикет. – Ты прекрасна.

– Ты лжешь. – Я поднимаю глаза и тут же закусываю дрожащую губу, чтобы не разрыдаться снова. – У меня лицо клоуна, а волосы как у ведьмы из той сказки, которой запугивают детей, чтобы они хорошо ели.

Крикету смешно.

– Я не вру. Но… нам лучше тебя умыть.

Парень берет меня под руки, помогая встать. Натан делает шаг вперед, но Энди хватает его за плечи. Родители смотрят, как Крикет расправляет мою юбку, а затем помогает мне окончательно подняться на ноги. Парень ведет меня в ванную комнату, примыкающую к моей спальне. Натан с Энди следуют за нами на безопасном расстоянии. Крикет включает кран и начинает перебирает бутылочки и тюбики до тех пор, пока не обнаруживает искомое:

– Ага!

Это смывка для макияжа.

– Каллиопа пользуется точно такой же, – поясняет Крикет. – После некоторых выступлений без этой штуки не обойтись. Собственно, – он показывает на мое лицо, – как и сейчас.

– О боже! – Я растерянно моргаю, глядя в зеркало. – Такое ощущение, что я вылила на себя чернильницу.

Крикет ухмыляется:

– Есть немного. Давай, вода теплая.

Мы неловко переминаемся возле раковины до тех пор, пока мне не удается занять удобное положение. А затем парень прикрывает мой лиф полотенцем. Я с трудом наклоняюсь. Его пальцы осторожно отодвигают мои волосы, пока я смываю с лица грим. Присутствие Крикета успокаивает. Пудра, тушь, накладные ресницы и румяна постепенно исчезают. Я вытираю лицо, перехватываю в зеркале его взгляд и краснею.

Он смотрит на меня с нескрываемым желанием.

Натан, стоящий в дверном проеме, прочищает горло. Мы вздрагиваем.

– Так что будем делать с твоими волосами? – спрашивает он.

У меня сердце уходит в пятки.

– Я думала надеть какой-нибудь другой парик. Что-нибудь попроще.

– Может, я смогу помочь, – предлагает Крикет. – У меня есть некоторый опыт в работе с волосами.

Я хмурюсь:

– Крикет, ты всю жизнь работал с одними и теми же волосами. И не говори, что твой стиль называется «всегда будь собой».

– Нет, но… – Парень почесывает шею сзади. – Иногда я помогал Кэл готовиться к соревнованиям.

Мои брови ползут вверх.

– Если бы ты спросила об этом вчера, я бы ответил, что это крайне странное занятие для парня-натурала.

– Ты лучший, – смеюсь я.

– Кроме тебя так никто не считает, – отвечает Крикет, хотя видно, что он польщен.

И в этот момент до меня вдруг доходит, во что он одет. На Крикете красивый черный костюм с блестящим отливом. Штаны немного коротковаты – естественно, так задумано – и демонстрируют его остроносые туфли и бледно-голубые носки в тон моему платью.