– Да, твой босс уверял меня, будто можетпровести такую рекламную акцию для Сорогина, что рядом с нею все проекты«Глобуса» станут жалкими потугами. Эффектно, не спорю: запустить известие осмерти автора. А потом что? Известие окажется несколько преувеличенным? Как«Бутлегер» намерен его воскрешать? И главное, какой в этом смысл сейчас, покаеще не расторгнуты договоры Сорогина с «Глобусом»? Его новый роман существует вединственном варианте: в том, что у меня скопирован на дискету, все файлы вкомпьютере автора я стерла. Если Сорогин и передал вам какие-то свои закорючки,они все равно не закончены. И без моей помощи никогда не будут закончены. Ктому же название придумано мною, я могу это доказать. Без моего согласия егонельзя использовать. «Слава, Люда, еду!» – моя выдумка! Название забойное, внем уже половина успеха. Мне принадлежит и идея этого романа, так же как и всехпрочих. Вы что, не догадывались, что фактически Сорогин – это два лица: АлешкаШведов и Фрида Голдфингер? Не понимаю, почему вы со своим предложением пришлисначала к нему?! Он без меня – ничто, уверяю вас – ничто!

Она что-то еще возмущенно говорила, кого-тоупрекала – Веня практически не слышал. На какой-то миг он вырубился: когда донего дошло, что зашифровано в этом «забойном» назывании, которым так гордитсяФрида.

«Слава, Люда, еду!» – это ведь «СлаваЛюдоеду!».

О господи... Да они что, окончательно с умасошли?! Вот уж действительно людоеды! Он сообщает о смерти человека – а этадама лепечет о какой-то рекламе, о каком-то «Бутлегере»... Что еще за бутлегер?Который промышлял продажей спиртного в годы сухого закона в США?! Или этоназвание конкурирующей фирмы, соперничающего издательства? Пожалуй, что так.

Стоп, а если Фрида просто не поняла, чтопроизошло? Если до нее не дошел смысл страшного известия? Сработал некийзащитный механизм, заблокировал потрясенное сознание – вот она и порет всякуючушь, создает вокруг себя защитную зону...

Какая она никакая, а все-таки женщина. Не всилах быстро освоиться с ужасной новостью.

– Фрида Михайловна, – промолвил Венякак мог мягко. – Я не из «Бутлегера». Честно говоря, даже не знаю, что этотакое. Я в самом деле врач – врач «Скорой помощи». Белинский моя фамилия.

– Белинский был всех больше мил... –пробормотала Фрида.

– Что?! – вытаращился на нееВениамин.

– Это Некрасов, – спокойно пояснилаона. – «Белинский был всех больше мил», тара-дарада-тара-ра... не помнюстрочку, что-то насчет лени, а потом вот это, знаменитое: «Учитель! Передименем твоим дозволь смиренно преклонить колени!»

«Она заговаривается?!»

Фрида заговаривалась, сцена затягивалась и всебольше напоминала театр абсурда.

– Ладно, хватит чушь молоть, – вдруггромко сказала Фрида. – Я поняла, что ты – доктор. Еще я поняла, чтоСорогин не реабилитируется ни в какой клинике и передозировки у него нет. Судяпо трагическому выражению твоих красивых глаз, ты сейчас опять скажешь, чтоСорогин умер. Но ведь это полная чушь. Если он умер, то как он мог прилететь вПариж?

И опять пришлось таращить глаза Вене.

– В какой Париж? – наконец выговорилон.

– Париж – столица Франции, – любезнопояснила Фрида. – Ну, я понимаю, Некрасова можно навскидку не узнать, нопро Париж знают даже малые дети.

– С чего вы решили, что Сорогин вПариже? – игнорируя откровенную издевку, почти грубо спросил Веня.

– С того, что мне оттуда час назадпозвонили мои бизнес-партнеры, – ответила Фрида. – Я только что сошлас поезда. Если бы они дали о себе знать раньше, я бы не сорвалась в Нижний. Но,честно говоря, я тогда была убеждена, что с Сорогиным что-то случилось. Он тридня не подавал о себе никаких вестей. Я названивала в Париж – тамотмалчивались. Оказывается, они его не смогли встретить в аэропорту, они егопросто потеряли. Да еще произошла какая-то путаница с его документами, я до сихпор толком не поняла, в чем дело. Но самое главное выяснилось – он там.

Выяснилось?! Наоборот, по мнению Вениамина,все еще больше запуталось! Театр абсурда продолжался. И спектакль не собиралсязаканчиваться.

Белинский вяло огляделся, подтащил к себе стули сел, потому что от всей этой чепухи у него уже подкашивались ноги. И вдруг,стоило ему сесть, как в голове промелькнула догадка – такая, что Веня невольноснова вскочил.

Неужели?.. Неужели такое возможно?! Но этоединственно правильный ответ. Как сказал тогда Вятский: «Этот мальчишка такогодеру дал со своим портфельчиком!» А Веня в ту минуту очень удивился, потому чтосам видел портфель Холмского в квартире Сорогина. Но теперь, кажется, всеобъясняется благодаря этой невероятной новости. Или Фрида блефует? Можетбыть... с нее станется. Как бы добиться от нее откровенности? Наверное, толькобудучи вполне откровенным с ней.

– Фрида Михайловна, – начал он,стиснув руки, чтобы они не дрожали нервически. – Вы послушайте, что произошло.Сегодня у нас воскресенье, так? Три дня назад, а именно в четверг, вернее вночь на четверг, я был вызван по адресу улица Минина, четырнадцать, квартирадвадцать шесть. Якобы у человека микроинфаркт. Это оказалась неудачная шутка,потому что неизвестный мужчина был мертв – убит ударом ножа.

– Неизвестный мужчина?.. – перебилаФрида. – Но почему вы решили...

– Погодите, – покачал головойВениамин. – Да, при нем не оказалось никаких документов. И какое-то времяон оставался неизвестным и для меня, и для милиции. Я выяснил его личностьслучайно: увидел портрет в книге.

– О, вы читали Сорогина?! –оживилась Фрида. – Ну и как?

Глаза ее заблестели, как у наркоманки,почуявшей дозу.

«Она ненормальная?! – уже в который разпредположил Веня. – Я говорю... я ей говорю о чем?! А она!.. Вот уж правдачто – людоеды! Что он, что она!»

– Ну и как? – настойчиво повторилаФрида, явно напрашиваясь на комплимент.

– Омерзительно, – спокойно ответилБелинский. – Но сейчас не о том речь. Короче говоря, мне стало ясно, кто убит,а потом удалось узнать также и его настоящее имя, а также – кто его убийца.Судя по всему, личность покойного теперь выяснена и милицией.

– И с чего вы это взяли? – пожалаплечами Фрида. – Ваша уверенность в том, что тот труп на улице Минина –Сорогин, основана, стало быть, всего лишь на сходстве с фотографией? Ну это недовод! Мало ли похожих людей!

Она громко, с подчеркнутым облегчениемвздохнула:

– Теперь мне все ясно! Вы просто быливведены в заблуждение сходством. А Сорогин и в самом деле в Париже.