– Представь себе организм, зараженный страшной болезнью. Тут каждая здоровая клетка ценна, не только сама по себе, но и как место, где вырабатывается противоядие. Если здоровые клетки сильнее больных, даже притом, что их значительно меньше, – человек выздоравливает. А если наш народ – больной организм, то все мы – его клетки. Выходит, от нас все и зависит, от каждого…

– Тетя Лара!.. – тихонько окликнул сзади незаметно подкравшийся Толик. – Я, того…Можно вас на минуточку?

Она повернулась к Толику, но он переминался с ноги на ногу и ничего не говорил. Тогда Нюта, чуть усмехнувшись, вышла из кухни, прихватив с собой кастрюльку манной каши, сварившейся во время этой философской беседы.

– Что тебе, Толик?

– Я вот чего… Может, ей, Анюточке, вредно так долго разговаривать? Я имел в виду – на такие серьезные темы?..

Надо же, подумала Илария Павловна. Вот она, любовь. На что уж Толик не отличался особой сметливостью, а тут сразу вычленил то, о чем сама она не подумала. Чересчур увлеклась – ведь до сих пор не с кем было поговорить. А девочка, конечно, в том состоянии, когда нельзя допускать эмоциональных перегрузок.

– Ты прав, Толик. Но зато Нюта больше не будет думать о смерти. Она осознала свою необходимость: как много сейчас зависит от каждого конкретного человека, который понял главное.

– Что понял? – немного испугался Толик, для которого главным, безусловно, стала забота об этой прекрасной Снегурочке, а то и нечто большее…

– Быть иль не быть, – непонятно для него ответила Илария Павловна.

Несмотря на то, что Светке только исполнилось пятнадцать, ее трудный возраст как будто сошел на нет. Она больше не спорила по пустякам, стала звать Игоря Сергеевича папочкой, больше помогала матери по хозяйству. В общем, теперь ее демаркационная линия проходила не между собой и родителями, а между ими тремя, составляющими семью, и трудностями, выпадающими на их долю. Мамина гипертония, перегрузки самого Игоря Сергеевича, не дающаяся Светке геометрия, исподволь подкрадывающийся вопрос будущего поступления в институт – вот с чем надо бороться вместо того, чтобы нападать друг на друга. А начался этот благой процесс с того дня, когда какая-то ненормальная пыталась убить Игоря Сергеевича по пути из роддома. Он так и не понял до сих пор, за что.

Светка рассказала ему, что недавно встретила эту молодую мамашу в детской поликлинике, и та была с чудесным сыночком. Неужели он заслужил казнь лишь тем, что сказал ей когда-то «девочка», хотя под сердцем у нее был мальчик?

Но нет худа без добра: эта почти детективная история научила Светку ценить родителей, а ему самому помогла справиться с комплексом психологической мужской неполноценности. Во-первых, он нашел в себе мужество выйти в тот вечер на улицу, невзирая на охи-ахи Фаины Петровны. Во-вторых, оказалось, что дочь (он-то хотел сына и всегда чувствовал в связи с этим некоторое разочарование) тоже может вырасти стоящим человеком. Ведь не пойди она встречать его, чтобы объясниться, выровнять отношения, Игоря Сергеевича и в живых бы уже не было.

Словом, для него открылась истина: подлинно мужская психология – это не острые углы, а внутренняя ответственность, упакованная опять же в деликатность. Так что его мягкость с женой, с дочерью – не ущерб, а благо. А уж с пациентками особенно. В роддоме мужчина психологически нужен женщине больше, чем где-нибудь: его взвешенное слово, волевое решение поддержать. Сколько страшных, можно сказать, преступных ошибок совершается здесь именно потому, что мужья и любовники, оставшиеся за стеной роддома, оказались психологически несостоятельны.

Игорь Сергеевич, как мог, отдувался за своих безответственных собратьев.

– Что будем делать? – спрашивал он теперь каждую беременную пациентку.

– Я на аборт, – отвечала незамужняя, или замороченная, или слишком молодая, но всегда обманутая женщина. Этот обман заключался в том, что когда-нибудь она горько пожалеет свое загубленное дитя. Все потом изменится, мир сдвинет события в иную конфигурацию, и изо всех бед на первый план выйдет главная: «нет ребенка». Ни того, отправленного когда-то под нож, ни другого, потому что первый аборт зачастую оставляет женщину бесплодной. Словно последующие дети, обидевшись за отвергнутого братишку или сестренку, уже не хотят изначально назначенных им родителей…

– А сердце бьется, – говорил в таких случаях Игорь Сергеевич. – Бьется его сердечко, растет… Есть данные, что у малыша уже и чувства есть. Вот мы с вами сейчас говорим, а он понимает… Если б мог, попросил бы за себя: мама, не убивай!..

В других случаях на аборт направлялись все понимающие, замученные жизнью женщины, у которых уже был ребенок, а чаще два. Они представляли, на что идут, сознательно соглашаясь оборвать новую цветную ниточку, завязавшуюся от их плоти-крови. Страдая, они приносили себя и внутриутробного малыша в жертву уже родившимся детям – ведь одному достанется больше внимания, чем двум, а двум больше, чем трем. Не говоря о материальных ценностях, жилищном пространстве и прочем.

– У вас уже двое? – как бы невзначай интересовался Игорь Сергеевич. – А младший старшему не мешает?

– Как это? – не понимала женщина.

– Ну ведь одному больше всего достанется: отдельная комната, два апельсина вместо одного, два костюмчика, две игрушки. Все в двойном размере.

– Но у меня же двое детей! – с зарождающимся оттенком негодования отвечала мать. – Я вообще не понимаю, о чем вы!..

– У вас их практически трое, – поправлял Игорь Сергеевич. – Но вы решили устранить последнего, чтобы двум старшим вольготней жилось. Однако если так рассуждать, то и второй может оказаться лишним… по вашей логике…

И он заканчивал разговор, поскольку все было сказано.

Бывало, что пациентка просилась на аборт, боясь не родить здорового ребенка. И в этом случае Игорь Сергеевич давал ей чрезвычайно простой, но грандиозно важный совет. Всем известно, что структура организма закладывается на ранних стадиях и самая важная из них – внутриутробная. От того, как она пройдет, зависит потрясающе много. Вот на этом и основывался Игорь Сергеевич, когда советовал.

– Знаете что? Устройте сейчас своему младенцу беспрерывный сеанс любвитерапии. Представьте себе, как он там, маленький, борется, выжимает из себя максимум сил, чтобы родиться без изъяна. Поддержите его! Сейчас настроение ребенка целиком зависят от вашего: убедите его, что он желанный, любимый, долгожданный… Это обязательно скажется на его здоровье!

– Так просто? – удивлялась беременная, до сих пор размышлявшая над дилеммой аборта и дорогущего, однако ничего не гарантирующего лечения.

– Все великое просто.

Так Игорь Сергеевич отдувался за своих безответственных собратьев: мужей, женихов, любовников, не подставивших вовремя плечо. И чаще всего – в области психологии. Женщина, как известно, чувствует намного тоньше мужчины, из ребра которого ее создал Бог. Вследствие этой тонкости ей свойственно опираться на нечто существенное, воплощенное в мужском начале. А если сам Адам потерял крепость своего психологического скелета? Что тогда делать Еве?