Работы предстоит не просто много, а очень много. И работы крайне интересной. Добавлю, что теперь средства будут выделять лишь под конкретный заказ и будут строго контролироваться. А чтобы у вас пропали последние сомнения, ознакомьтесь с документом.

Я протянул им подписанное Сталиным постановление, в котором говорилось о координации всех конструкторских работ нашим комитетом. Проверять освоение выделенных средств тоже предстояло нам и новому ведомству, Народному комиссариату государственного контроля СССР. Ещё предъявил им свой мандат порученца Сталина с правом вынесения внесудебных приговоров и приведения их в исполнение. Проняло.

– Ну а мне-то как быть? – уже без былой уверенности поинтересовался Поликарпов.

– А вам, Николай Николаевич, предстоит модернизировать ваш И-16 в плане увеличения скорости, довести до ума И-17 и начать проектирование нового цельнометаллического истребителя с двигателем воздушного охлаждения, вооружённого двумя пушками и двумя крупнокалиберными пулемётами. Скорость максимальная – не менее семисот километров в час, потолок – не менее одиннадцати тысяч метров, практическая дальность – не менее тысячи пятисот километров. С двигателями – то же самое.

Проектируйте по предоставленным характеристикам. Кроме того, не забывайте о создании учебных модификаций истребителей. В производство первыми пойдут именно они. И ещё одно: первые пятьсот модернизированных И-16 и триста штук И-17 должны быть готовы отправиться в войска не позднее середины июня следующего года. И это тоже не обсуждается.

– Да, умеете вы озадачить, молодой человек… – Туполев упорно не желал называть меня по имени-отчеству. Ну да и бог с ним.

– А это ещё не всё, товарищ Туполев, – продолжил я. – Вашему КБ предстоит на базе АНТ-20 создать летающий командный пункт и самолёт ДРЛО, то есть дальнего радиолокационного обнаружения. Но это для вас не так уж и сложно, тем более что как летающий штаб вы эту машину уже рассматривали. А вот что сложно, так это создание летающего танкера с запасом топлива в танках не менее двадцати пяти тонн, возможностью дозаправки самолётов в воздухе и скоростью не меньше, чем скорость стратегического бомбардировщика. Сразу оговорюсь, что это работа на перспективу, но и затягивать с ней не стоит. Поэтому привлекайте, кого посчитаете нужным, и за работу.

Практически сразу после ухода Туполева и Поликарпова в кабинет буквально ворвался молодой мужчина с растрёпанной шевелюрой и горящими глазами.

– Здравствуйте. Мне срочно нужен товарищ Головин! – выпалил он на одном дыхании.

– Головин – это я, – сказал я, слегка удивлённый происходящим.

Понятно, что просто так в нашу контору никто с улицы не войдёт, но и таким образом тоже ещё никто не врывался.

– А вы, собственно, кто?

– Я – Люлька. Архип Люлька.

– Вот так встреча! – Я искренне обрадовался, потому что уже собирался вызывать его к нам. – Здравствуйте, Архип Михайлович. Вы присаживайтесь и рассказывайте, что именно вас так взволновало?

– Вот это! – Люлька разложил на столе чертежи, бесцеремонно отодвинув в сторону всё, что ему мешало. – Это… это гениально! Я только-только подошёл к пониманию процессов, а тут практически готовая схема, да ещё и с чертежами. Чьи они?

– Ваши, Архип Михайлович. – Было интересно наблюдать за увлечённым человеком, с восхищением смотрящим на выполненные мной чертежи.

– Но я ничего подобного не делал… – Люлька поднял на меня глаза. – Я не стану присваивать себе чужие разработки.

– Тогда сделайте так, чтобы эти разработки, – я кивнул на чертежи, – стали по-настоящему вашими. Как видите, тут больше схемы и эскизы. Вот и превратите их в настоящие рабочие чертежи. А о разработчике всего этого не думайте. Он в другом мире.

Уж не знаю, что подумал Люлька, но я ни словом не соврал. Тот, другой, Люлька остался в другом, параллельном, мире.

Мы ещё долго обсуждали проблемы и перспективы турбореактивных двигателей. Напоследок я также попросил Люльку не затягивать с работами. Эти двигатели нужны были как воздух.

В течение ближайшей недели у меня в кабинете побывали практически все руководители авиационных КБ. Все они получили персональные задания и сроки исполнения. Затем настал черёд конструкторов стрелкового оружия, артиллеристов, танкистов. И каждый доказывал, что выдвинутые требования невыполнимы, а сроки нереальны. Со всеми разговор заканчивался одинаково: задачи поставлены, цели ясны, сроки определены. За работу, товарищи!

Берия только посмеивался, глядя на мою взмыленную физиономию. Сам он сутками пропадал на полигонах и в лабораториях. Собрал в одном КБ физиков-ядерщиков и озадачил их в первую очередь разработкой атомного реактора. Что-то у него ещё химичили вооруженцы с объёмно-детонирующими авиабомбами, и вроде кое-что уже начало получаться.

В один из дней секретарь сообщила, что на приём попросился инженер с инструментального завода № 2 Слостин[22]. Фамилия была мне абсолютно не знакома. И вот в строго назначенное время в кабинет вошёл подтянутый мужчина и остановился в недоумении. С некоторых пор я начал ходить исключительно в форме с петлицами старшего майора госбезопасности и со всеми наградами. Это хоть как-то нивелировало мою молодую внешность и моментально закрывало рты любителям поразглагольствовать о своей значимости. Вот и у вошедшего случился когнитивный диссонанс. С одной стороны, вопиюще молодой человек, а с другой – заслуженный орденоносец в высоком звании.

– Э… мне бы товарища Головина увидеть… – неуверенно начал вошедший.

– Головин – это я. – Я с интересом смотрел на него. – А вы, как я понимаю, товарищ Слостин?

– Да, меня зовут Иван Ильич. Я работаю инженером-конструктором на заводе № 2 имени Киркижа. Я начал разработку шквального пулемёта, но ГАУ отказалось финансировать работы и посоветовали обратиться к вам, товарищ старший майор.

– Меня зовут Виктор Михайлович. Вы, Иван Ильич, человек гражданский, и так нам с вами общаться будет удобнее. Рад с вами познакомиться! – Я протянул Слостину руку.

Контакт. Фанатик оружия. Буквально болен идеей своего пулемёта.

– Ну, давайте, рассказывайте о своём пулемёте.

То, что я увидел, повергло меня в шок. На дворе 1935 год, а у меня на столе лежат эскизы оружия, в котором в том мире любой узнал бы пулемёт в руках Терминатора из одноимённого фильма. Я на какое-то время просто потерял дар речи, а Слостин в это время расписывал перспективы своего пулемёта в плане повышения огневой мощи пехотных подразделений. Ещё бы ей не повыситься при расчётной скорострельности в 5000 выстрелов в минуту.

– Я так понимаю, что вот это, – я ткнул пальцем в бумаги, – в ГАУ назвали прожектёрством с чрезмерным расходом боеприпасов?

– Да, именно так они и сказали и посоветовали обратиться в ваш комитет, – с грустью ответил конструктор.

Я молча подошёл к столу и набрал прямой номер Ворошилова.

– Добрый день, Климент Ефремович. Головин беспокоит.

– Здравствуй, Виктор. Давно тебя нигде не видно и не слышно. Загонял