И додумалась Нина до очень простой вещи. Владлен же былближайшим приятелем Николая, наверное, Шнеер не имел от друга тайн и рассказалв свое время тому о некоем укромном местечке, где хранится ценность. Шнеерпогиб внезапно, жену предупредить о тайне он не успел, а рассказать ей раньше о«захоронке» не счел нужным. Николай очень любил Нину, но считал ее нежным,экзотическим цветком, которому лучше жить, особо не отягощая себя лишнимизнаниями.

Владлен после смерти друга вычеркнул из своей памяти вдову,не стал утомлять себя заботой о жене друга. Вспомнил он о Нине, лишь оказавшисьсам в стесненных обстоятельствах. У поэта родился план, съездить на квартируШнеера и проверить – цел ли клад. Вот почему он попросил отвести себя вкабинет, а потом, прикинувшись больным, отправил Нину за лекарством. Емухватило минуты, чтобы распахнуть шкаф и вынуть нечто, очевидно, крайне дорогое,раритетное. И вот почему он, уходя, странно прижимал руку к боку, Владлензапихнул под пиджак найденное!

Нина села в кровати. Книга! Наверное, это было наиредчайшееиздание, которое Исаак пожелал спрятать от чужих недобрых глаз. Думаете,потрепанные томики ничего не стоят? Как бы не так, на аукционе Сотбис редкие,старопечатные книги оцениваются в миллионы долларов.

– И вы не обратились в милицию? – воскликнула я.

Нина скривилась.

– Что же им сказать? Я даже не назову содержимое тайника.Книга – мой домысел, а вдруг там были драгоценности, марки, фото, в концеконцов, или какие-нибудь старинные документы? И где доказательства, что вшкатулке вообще что-то лежало? Меня сразу спросят: а может, там ничего и небыло? Нет, я молча пережила произошедшее, сделала лишь вывод: в кабинет Исаакаболее не впускаю никого, никогда, ни при каких обстоятельствах. Когда Милочкепришла дикая идея съехаться вместе с убийцей и его, с позволения сказать,маменькой, едва она решила, что все мы должны существовать вместе, я лично,больными, слабыми руками, упаковала каждую книгу в бумагу, а потом, расставивих на новом месте, сказала всем: «Дверь в библиотеку будет всегда заперта, ключу меня спрятан, вернее, висит на шее, попробуйте, отнимите. Вот скончаюсь –Милочка распорядится книгами, которые собирали ее прадед, отец и бабка. Вас же,Елена Марковна, попрошу не касаться нашей семейной истории, вам не понять, чтотакое родовое имущество, у вас-то одни гнутые вилки из нажитого».

– А Владлен? – перебила я старуху.

– Что?

– Он как объяснил свое поведение?

– Мы более не встречались, – с видом английской королевызаявила Нина Алексеевна, – вор не звонил, чем окончательно убедил меня в своейвиновности. Так вот, Даша, ты обязана сейчас поехать к Богоявленскому изаявить: «Подонок! Твоя рукопись ложь! Измарал память лучшего друга, извалял вгрязи имена тех, кто привечал тебя в детстве! Вот ультиматум: либо немедленносжигаешь мемуары, либо Никитина подает в суд на вора, стащившего семейноедостояние. Шум поднимется до небес. У нее есть фото, библиотека былаоборудована системой слежения».

– У вас имеются снимки! – подскочила я.

– Нет, – вздохнула Нина, – какие камеры! О них в год смертиНиколая никто, кажется, из простых людей и не слыхивал. Ты соврешь, но надо жеиспугать подлеца, нельзя допустить издание клеветы!

Я села в «Пежо», побарабанила пальцами по торпеде, потомвключила мотор и поехала в сторону дома. Похоже, Владлен не рассказал мне иполовины правды, а я, в отличие от не слишком умной Нины Алексеевны, хорошопонимаю, что лежало в тайнике! Не было там бриллиантов или жемчужных ожерелийвкупе с раритетными часами, безделушки легко положить в карман пиджака! ОтчегоВладлен прижимал руки к груди? Сомневаюсь, что у поэта заболело сердце,валокордин он попросил лишь для того, чтобы удалить Нину из кабинета. Скорейвсего поэт сунул под рубашку папку с документами и придерживал ее, чтобы та невыпала.

Я вцепилась в руль и затряслась от неожиданно пришедших вголову мыслей. Вот Дегтярев, человек, как это ни покажется вам странным,влюбленный в свою профессию, иногда говорит о некоем прозрении, котороеохватывает его.

– Разговариваю с парнем, – поясняет Александр Михайлович, –все улики налицо! Пойман около трупа с окровавленным ножом в руке, два человекавидели, как убийца дрался с погибшим, более того, полно свидетелей,подтверждающих: эта пара ненавидела друг друга. Дело яснее некуда, а я понимаю:он не убивал. Преступление совершил другой, хитрый, коварный, сумевший свалитьвину на этого юношу… Почему чувствую? Не знаю, нет объяснения, не спрашивай, ноя всегда оказываюсь прав.

А недели две назад к нам заявилась Оксанка и с абсолютносчастливым лицом заявила:

– Лечу на Багамы, мне бывший больной, хозяин турагентства,подарок сделал. Представляешь, он сдал кучу анализов, и все лекари емуговорили: «У тебя полный порядок», а я почуяла – рак у парня! Ну и уговорилаоперироваться. На самом деле гистология потом нехорошее обнаружила, но взачаточном состоянии, легко дядька отделался, отрезали и забыли.

– Как же ты унюхала, что там онкология? – всплеснула рукамиЗайка.

– Не знаю, – растерянно ответила Оксанка, – именно унюхала,очень точное слово, я всегда такие вещи чую, ну как собака косточку находит, позапаху, наверное. Ой, не спрашивай, не объясню.

Вот и я сейчас по непонятной причине осознала: Константин невиноват, он не убивал жену, в нашем доме разыгралась отлично поставленнаятрагедия. Так кто режиссер? Богоявленский?

Разбрызгивая жидкую грязь, «Пежо» вырулил на МКАД, вокругстояла непроглядная темнота, из черных туч лились потоки дождя. Окажись я втакой ситуации на дороге, допустим, вчера, ползла бы в крайнем правом ряду,потная от напряжения, но сейчас, взбудораженная неожиданными мыслями, я летелавперед, позабыв о своем извечном страхе перед другими автовладельцами.

Все очень просто, разгадкой тайны владеет Владлен. Именнопоэт шантажировал Никиту, он знал, что Николай Шнеер имеет компромат на Волка.Богоявленский ненавидит режиссера, и, между прочим, есть за что! Из-за НикитыВладлен был вынужден затаиться, он испугался на всю жизнь.

Но ведь не Волк заставил поэта писать «Поле несчастья встране дураков». Чего хотел Богоявленский, живший в стране тоталитаризма? Уж неждал ли, что власти погладят его по голове за труд? А Никиту вынудило кстукачеству ужасное обстоятельство: болезнь любимой жены Веры. Не знаю, как быя поступила, скажи мне кто: «Слышь, Дашута, твои дети станут совершенноздоровы, если получат лекарство, да вот оно. Но обрести панацею ты сумеешь,лишь подсматривая за друзьями и разбалтывая их тайны. Так как, согласна?»