И она долго получала очень приличные деньги, но потом СергейСергеевич пропал. У Нины в тот год случилось не слишком радостное событие –Люда вышла замуж. Зять не нравился теще, но ради счастья дочери следовалосцепить зубы. Лишь в декабре Нина сообразила, что Сергей Сергеевич ей не звонили что их связь всегда была односторонней. Мужчина не дал ей номера телефона,никакого: ни домашнего, ни рабочего, найти покровителя не представлялосьвозможным, он словно в воду канул, а вместе с ним исчезло и финансирование, нотеперь призрак нищеты более не маячил на пороге. Мила работала, получала,правда, мало, но на еду, без деликатесов, хватало, да и Константин приносилвполне приличные деньги. И Нина Алексеевна забыла о Сергее Сергеевиче, она ведьне дружила с ним, не общалась, не пила вместе чай, просто использовала его, какАладдин волшебную лампу, высказывала желания, и они, хоп, реализовывались. Нинени разу не пришло в голову подумать: ну с какой стати Сергей Сергеевич стользаботлив к вдове своего бывшего подчиненного? И кто из должников отдает взятое,делая поправку на инфляцию?

Любой другой женщине на ее месте пришли бы в голову рано илипоздно подобные мысли, но Нина была очень эгоистична и сильно избалованаНиколаем. Ей казалось совершенно естественным, что Сергей Сергеевич проявляет кней внимание, а по поводу долга Нина не дергалась, возвращает человек деньги, ихорошо. Небось Сергей Сергеевич следит за процессом, в конце концов это егосотрудник брал рублики. Нина привыкла к тому, что все ее проблемы разрешаютсямужем, более того, она считала, будто Сергей Сергеевич обязан ей помогать.Никогда до смерти Николая неработавшая Ниночка имела весьма идиллическиепредставления об отношениях между сослуживцами.

Но это так, присказка, сказка приключилась несколько летназад, точный год Нина Алексеевна назвать затруднялась. Во всяком случае, онаеще жила на старой квартире, той самой, где провела годы с Колей и где когда-тообитали все Шнееры.

Как-то раз, темным, осенним вечером, в дверь позвонили.Нина, решившая, что к ней прибежала Мила, быстро открыла дверь и испугалась: наплохо освещенной лестничной клетке виднелась высокая фигура в темном пальто.

– Вы к кому? – дрожащим голосом спросила дама.

– Не узнаешь?

– Нет, простите.

– Неужели я так сильно изменился? – мягко спросил мужчина. –А ты по-прежнему великолепно выглядишь!

– Лампочка тусклая, – ответила Нина, – вашего лица неразглядеть.

– Разреши войти?

Нина посторонилась, страх исчез, она поняла, что в гостинеожиданно заявился кто-то из прежних знакомых.

Мужчина шагнул в прихожую, снял кепку, размотал яркий шарф.

– Владлен! – охнула Нина.

– Ну слава богу, – улыбнулся Богоявленский, – а то я ужподумал: все, постарел до неузнаваемости.

– Так ведь сколько лет не виделись, – ехидно заметила Нина,– и не сосчитать. Последний раз на поминках Николаши обнимались.

– Да, бежит времечко, – закивал поэт, – наши дни, как птицы,машут крыльями, улетая безвозвратно в края вечности.

Нину передернуло.

– Чем обязана визиту? – сухо поинтересовалась она.

Владлен не заметил гримасы хозяйки или сделал вид, что незаметил.

– Вот, шел мимо, – воскликнул он, – решил заглянуть, чаемугостишь?

Нине очень не хотелось разговаривать с предавшим ее другоммужа, она заколебалась, и тут Владлен сказал:

– Голова у меня от такой погоды закружилась, давлениескакнуло, дай воды, таблетку запить.

– Проходи, – смилостивилась Нина.

Богоявленский дошел до кухни, получил чашку с чаем,осмотрелся и воскликнул:

– Тут все иное!

– А ты как хотел? – обозлилась Нина.

– Да, действительно, – закивал поэт, – столько лет невиделись. Люда небось уже школу заканчивает!

Нина вытаращила глаза.

– Окстись, Владлен! Когда Коля погиб, Милочка уже студенткойбыла! Замужем она, актрисой в театре служит!

Богоявленский пригорюнился.

– Вот дела! Ну и ну! Все в твоей жизни переменилось. Может,и ты замуж еще раз вышла?

– Нет.

– А почему?

– Какое твое дело? – окончательно вышла из себя Нина.

– Да, верно, – скуксился Владлен, – и я один кукую, никомуне нужный, раздавленный эпохой.

Пришлось Нине, мысленно ругавшей себя за то, что впустила вдом зануду, выслушивать стенания Богоявленского. Наконец гейзер жалоб на жизньиссяк.

– Скажи, а кабинет Коли ты тоже переоборудовала? – вдругспросил Владлен. – Мебель выкинула, шкафы с книгами?

Нину затопило настоящее возмущение.

– Библиотека Исаака Шнеера в полной сохранности, – сообщилаона, – даже когда мы с дочерью нуждались, нам не пришла в голову мысль продатьхоть листочек. Это память об Исааке, Саре и Николае. После моей смерти книгистанут хранить Людмила с Константином, а потом их дети, внуки, правнуки.

– Какая ты молодец!

– Это естественное поведение.

– Вовсе нет! Другая бы…

– Я не такая, – перебила Владлена Нина, – поздно уже,извини, я спать хочу.

– Да, прости, пора уходить.

– Верно, – забыв о вежливости, сказала Нина, – собирайсяпобыстрей.

Сгорбившись и шаркая тапками, Владлен потопал в прихожую.

– Ты на меня сердишься, – вдруг констатировал он.

– Вовсе нет.

– Вижу, вижу! Конечно, мы долго не встречались.

– Мой дом открыт для всех.

– Ну… да… Извини, я закрутился и не звонил, а потом моеужасное положение…

Поняв, что Владлен сейчас снова начнет стонать и плакать,Нина собралась резко оборвать его, но Богоявленский неожиданно остановился сами сказал:

– Нинок, есть у меня просьба к тебе.

– И какая? – прищурилась Никитина, ожидая услышать фразу:«Дай денег».

Но Владлен произнес иные слова.

– Плохо мне.

– Я уже поняла.