Джейк был уже там, прислонился к камню, подсунув под голову заячью подушку, которую она ему сшила. Заметив это, Агнес улыбнулась. Подушки выглядели здесь нелепо, впрочем, как и он сам в каком-то смысле. Его черные джинсы снизу истрепались в лохмотья. Но Агнес помнила, что почти так же они выглядели, когда она впервые увидела Джейка. Это были не следы испытаний, а стиль. Верх его парусиновых высоких кедов был по-прежнему идеально отогнут, белые резиновые мыски – по-прежнему белые, хоть он и проходил в этой обуви много-много сезонов. Челка быстро отрастала. Еще немного – и придется снова предлагать подстричь его. Агнес покраснела.

Им не разрешалось делать из меха лишние вещи. Он должен был служить только для тепла. Для шапок и подкладки варежек. Или чтобы оборачивать его вокруг шеи или талии в самые холодные дни. Этого зайца она поймала, потому что он был хромым и трясся в зарослях полыни. Один. Прыгнув вперед, она схватила его за уши, когда он бросился наутек и запутался в узловатых ветках. Он был еще слишком молод, чтобы знать, как надо удирать. Агнес терпеть не могла ловить живность вот так. Это было несправедливо. Не настолько она плохой охотник, и она считала, что звери заслуживают шанса стать лучше. Мало того, охотиться на молодую добычу – это против правил. Но зайца, по-видимому, бросили его мать и остальной выводок. Поэтому казалось, что поймать его вот так и быстрым движением свернуть ему шею будет гораздо гуманнее любого другого исхода, который мог быть ему уготован.

Ей следовало сдать мех во владение всей Общины, и мясо тоже. Но она оставила себе и то, и другое. Джейку она объяснила, что подушку он должен прятать. Было приятно иметь с ним общий секрет. И вместе с тем приятно вместе нарушать правила. Так что он доставал подушку, только когда отходил подальше от лагеря. Только в присутствии Агнес и Близнецов. Подушка была мягкая, и Агнес нравилось смотреть, как он касается ее щекой или рассеянно поглаживает, рассказывая ей, что интересного повидал за день, или когда хочет вспомнить Город, потому что из всех Новоприбывших он, похоже, сильнее всего скучал по прежнему дому.

Они уселись в кружок, Джейк достал свою сумку. Вытащил кожаный мешочек, развязал тесемки и отдал Патти.

– Каждому по кусочку, – напомнил он.

Патти вытащила ломтик вяленой зайчатины и передала мешочек Селесте.

Селеста заглянула внутрь.

– Тебе самый большой достался, – пробормотала она. Выбрала себе кусок, нахмурилась и передала мешочек Агнес. Когда мешочек вернулся к Джейку, он посчитал остатки.

– Еще четыре штуки, – объявил он, взяв одну себе. – По-моему, пора пополнять запасы.

Тот хромой заяц стал первым. Потом они поймали еще двух, высушили мясо, задубили кожу. У Близнецов тоже появились тайные подушки. Но они хранили их в тайном месте.

– Кто хочет проверить ловушку? – спросил Джейк, пока они задумчиво жевали мясо.

Селеста ответила:

– Я схожу.

Она поднялась и скрылась в густых кустах, где они устроили ловушку, изготовленную Агнес из нескольких веток и плоского камня.

Несколько минут спустя послышался шорох и шаги.

– Попалось? – спросила Агнес.

– Что попалось?

Все обернулись на новый голос.

На Пятачок вышла Беа.

– Что попалось? – снова спросила она, хмурясь и пронзая взглядом Агнес, будто уже знала ответ.

Агнес промямлила:

– Ничего.

– Что вы здесь делаете? – продолжала расспросы ее мать голосом, в котором пугающе смешались спокойствие и возмущение.

У Агнес пересохло во рту. Мать огляделась, скривив рот в гримасе гнева, смешанного со скорбью. Агнес проследила направление ее взгляда и увидела то, что видела мать. Нелепую обувь Джейка. Как Патти пришила к своим штанам заплатки – так теперь они развалятся раньше, чем если бы она их вообще не трогала. Агнес увидела, насколько близко сама она сидит к Джейку. И как их колени время от времени соприкасаются легко, как бабочки. Агнес подобрала ноги, обхватила колени и покачнулась. Поджала губы. Агнес увидела то, что видела ее мать, – как они с комфортом расположились в том месте, которое принадлежало Маделин. Вполне возможно, сама Агнес лежала на кучке обглоданных и выбеленных костей. Самой себе она казалась чудовищем.

– Отвечайте, – потребовала мать.

– Ничего.

Агнес заметила, как задрожала рука матери, пока она поднимала ее, чтобы провести по лбу и протереть глаза. Еще раз оглядевшись, мать уставилась на Джейка.

– Что это?

– Подушка, – ответил он.

– Откуда она у тебя?

Он кивнул в сторону Агнес.

– Я сделала ее для него, – сказала Агнес.

– Мы не тратим мех на подушки, Агнес. Ты же знаешь.

– Но это была просто одна шкурка, – солгала она.

– Пусть пользуется шкурами, как все. Если хочешь оказать услугу, покажи ему, как складывать шкурку, чтобы получилась как бы подушка.

– У тебя же есть подушка, – напомнила Агнес.

– Была, – поправила ее мать. – А теперь нет. И сделана она была не за счет Общины.

– Попался! – Из кустов выскочила Селеста, держа за уши зайца. Он дрыгал ногами и раскачивался в ее вытянутой руке. Кажется, кости таза у него были переломаны, но он выжил. Заметив Беа, Селеста замерла. Перевела взгляд на зайца. Он издал жалобный крик – звал на помощь кого-то из друзей-зайцев, кто мог его услышать.

Мать окинула взглядом Селесту, зайца, Агнес, ее близость к Джейку и попытку Патти тайком дожевать мясо.

– Подушка – это ладно, – заговорила мать, – но честное слово, Агнес! Охота не по правилам? Сокрытие пищи от Общины? Это неприемлемо.

– С каких это пор тебя волнует Община? – выпалила Агнес и вскочила. – Пьешь себе молоко, нарушаешь комендантский час… Нам было лучше, пока мы думали, что ты умерла.

Кто-то ахнул. Агнес не знала, откуда донесся звук, но не удивилась бы, узнав, что он вылетел из ее собственного пересохшего горла.

Лицо матери исказилось от изумления. Она отвесила Агнес пощечину.

Птицы в кустах замерли и умолкли. Джейк вскочил, но не сошел с места.

Лицо матери ярко полыхало.

– Думаешь, если ты прокладываешь путь во время переходов, то уже взрослая? Взрослые следуют правилам или отвечают за последствия. А тебя до сих пор от всего ограждают. Я не всегда смогу тебя защищать, Агнес.

Селеста фыркнула.

– Когда это ты вообще ее защищала? – поинтересовалась она. – Я что-то не заметила.

– А ты еще кто такая, на хрен? – вскипела Беа.

Селеста захлопнула рот. И стала казаться младше своих лет, почти ребенком, готовым расплакаться. Она поспешно свернула зайцу шею, словно в попытке вернуть себе прежние позиции.