– У нас дома тоже много спортивных кассет, – нервно сказалаАлександра, вдруг осознавая, что оказалась в опасной близости к дивану. –Записи выступлений Карины, конечно. Я их раньше никогда не смотрела, а теперьбуду. Ведь это все, что мне осталось от сестры. Только, наверное, ее родителизахотят их забрать…

Она говорила все, что придет в голову, а сама меленькимишажками отступала к спасительному креслу.

– Нет-нет! – воскликнул Влад. – Не забирайтесь опять в этотокопчик. Пельмени готовы, пошли на кухню.

В окопчик, главное! Значит, он заметил ее маневры? Ну, неполный же дурак!

Александра исподтишка поглядывала на Влада. Похоже, онобиделся. Бледный какой-то, глядит в сторону. Однако все еще пытаетсяизображать гостеприимного хозяина: подвел к столу, посадил. Руки держит нарасстоянии. А на столе, между прочим, шампанское, которое в сочетании с горойдымящихся пельменей смотрится экзотически.

– Вот, давайте со свиданьицем, – взялся Влад за бутылку.

«Ну что, со свиданьицем?» Цитата…

– Нет, – сказала Александра с излишней, наверное,поспешностью. – Шампанского я не буду. Не обижайтесь, у меня на него аллергия.

– Видел я вчера вашу аллергию, – буркнул Влад, повесивголову, и в голосе его звучала такая мальчишеская, детская обида, чтоАлександре стало стыдно.

Нет, ну в самом деле, не обязательно же напиваться доположения риз, как вчера! Махнула рукой:

– Ладно, наливайте. Только чуть-чуть.

Кстати, умные люди говорят, что если поешь перед тем, каквыпьешь, то опьянеешь не так скоро.

Александра наколола на вилку пельмень, сунула в рот.

– Вкусно?

– Да, но только…

– Несоленый? – усмехнулся Влад. – Извините. Это ужаскакой-то, до чего я забывчивый. Постоянно забываю посолить! Вообще-то в моемтеперешнем состоянии мне следовало бы скорее пересолить эти несчастныепельмени…

Александра вытаращила было глаза, но тотчас торопливо отвелаих, почувствовав, что краснеет. Да, вот это, называется, откровенность! Все-такипересаливает обычно тот, кто влюблен, – во всяком случае, так гласит народнаямудрость. Могут слова Влада считаться объяснением в любви или еще нет? Пожалуй,нет, ведь все-таки он не пересолил пельмени, даже вовсе не посолил их!

Вопрос: огорчает это Александру или нет? Или она все-такипредпочла бы есть пересоленные пельмени?

На вопрос ответить не удалось, Влад сбил ее с нужной мысли,торопливо сказав:

– Но в солонке соль есть, так что вы присаливайте,пожалуйста, присаливайте.

Александра потянулась взять солонку – и громко ахнула, когдав нее вдруг упала увесистая капля.

Мгновение Александра и Влад тупо смотрели, как сольпревращается в жидкую кашицу, а потом разом задрали головы к потолку. Он наглазах синел, темнел, как бы набухал, покрывался каплями, которые одна задругой срывались и звучно падали на стол. Через несколько мгновений хлынулнастоящий дождь.

– Что это? – в ужасе крикнул Влад, срывая с плиты широкуюкастрюлю, еще курившуюся пельменным паром, и поднимая ее над головой. Каплигромко зашлепали в воду. – Что это такое?!

– У соседей прорвало трубу! – испуганно ответила Александра,мечась взглядом по столу и не находя подходящей емкости.

– Держите! – Влад сунул ей свою кастрюлю, выскочил вкоридорчик и через мгновение вернулся с большим эмалированным тазом. Поднял егона вытянутых руках – и сморщился, такой вдруг начался грохот.

– Это ерунда! – воскликнула Александра, тоже страдальческиморщась. – Надо бежать наверх, к соседям! У них светилось окно, когда мы шли,значит, они дома!

Влад не глядя брякнул таз на стол – что-то жалобнозазвенело, опрокинулось, раздавленные помидоры брызнули во все стороны краснымиошметками, но он, ничего не замечая, вылетел из кухни.

В то же мгновение донесся жалобный вопль:

– А здесь-то! Здесь!

Александра сунула свою кастрюлю на стол и побежала к нему,мимоходом отметив, что в коридорчике тоже начался дождь.

Но уж где хлестало всерьез, так это в комнате!

Мокрый Влад метался туда-сюда, зачем-то пытаясь отодвинутьот стен книжный стеллаж и тумбочку с видеомагнитофоном. С монитора падаликассеты, он их подбирал, заталкивал под стол, чтоб хоть их не заливало. Однузачем-то сунул за пазуху. Александра заметила, что это «Воздушная тюрьма»,которая не «Воздушная тюрьма», – и поняла, что Влад совершенно потерял голову,если начал спасать самое никчемное из всего своего имущества.

– Бегите же к соседям! – закричала Александра, но Влад какбы не слышал, и тогда она сама выскочила в коридор.

Даже сейчас, даже в таком состоянии полной перебаламученностичувств и мыслей, в каком она находилась, Александра ощутила, как сжалось сердцепри виде мрачного запустения, царившего на площадке и на лестнице. Да этонастоящий дом с привидениями! Стараясь не оглядываться на сгусток тьмы у дверейподъезда, убеждая себя, что это просто тень, а вовсе не затаившийся вурдалак,понеслась вверх по разноголосо скрипящей лестнице. Было полное ощущение, чтоона бежит по клавишам расстроенного органа.

Наверху так же кошмарно, так же заколочены двери рейками, даи не забитая дверь выглядит не лучше, торчат клочья ваты из-под рваной обивки,так что кулаки Александры, когда она заколотила в дверь, то и дело попадали поголому дереву:

– Откройте! Скорее откройте!

Тихо. Никто не подходит.

Она припала ухом, прислушалась. Тихо-то оно тихо, но несовсем. Определенно слышно, как журчит и плещется вода, падая с высоты.

– Откройте!..

Никакого ответа. Александра в изнеможении вздохнула, забралапод гребенку растрепавшиеся влажные волосы – и вдруг обернулась, словно ее толкнулив бок.

На шаг позади стоял высокий мужчина в черном, с непокрытойголовой, и мрачные тени играли на его худом, костистом лице с темными проваламиглаз.

* * *