Впрочем, не думаю, что Айкен не знал.

— Это диверсия?

Я подозрительно сощурила слезящиеся глаза.

— Подарок. — Виновник безобразия был тут как тут и от моего вопроса заметно смутился. — Багряне вроде понравилось.

Осознав, что предначертанного не избежать, я зажала нос рукавом и прошла к своему столу.

— Это она просто забыла, что пока еще ведьма, а не нечисть, — проворчала я и просверлила сладкую парочку взглядом.

Если уж не имеют совести и крутят любовь, когда у нас с Кьяной на этом поприще все сложно, могли бы стадию активных ухаживаний проводить без опасности для сторонних наблюдателей. И нюхателей тоже. Хватит того, что приходится их взгляды-вздохи лицезреть.

— Между прочим, могла бы быть и повежливее, — не смолчала Багряна. — Я для дела старалась.

Ее поклонник озадаченно моргнул.

— Какого?

Я испытывала примерно те же эмоции.

— У тебя в подсобке моль завелась, — спокойно так пояснила черноволосая ведьма. — Поставлю туда на денек этот цветок, она от запаха точно передохнет.

Лицо Айкена сравнялось по цвету с крапинками на цветках. Кьяна придушенно всхлипнула со своего дивана и зарылась глубже в одеяло, изо всех сил притворяясь, что просыпает работу. Ну а я… у меня еще не перевелись вопросы:

— А на лбу у тебя что?

Выглядела Багряна хоть и лучше, но все равно до неприличия походила на низшую нечисть. Однако неестественный оттенок кожи не скрывал нового красного пятна на лбу. Ожог или что-то вроде того.

Парочка смущенно потупилась.

— А это, пока тебя не было, Айкен завалил с треском стадию «приворотом по лбу и в пещеру», и теперь они опять ходят друг возле друга кругами, — сдала их с потрохами Кьяна, так и не вынырнув из-под одеяла.

— Завидуй молча! — тут же зашипела на нее сестра. — Иначе завтра поутру проснешься со слипшимися от карамели волосами. Я знаю одну такую, что не отмыть. Остригать придется.

Угроза впечатлила даже меня. Кьяна, та вообще принялась укреплять свой уютный оплот магией.

— Прелесть моя, — умилился Айкен. — Наглая, вредная, еще и ведьма к тому же.

— Ладно, так и быть, пойду с тобой на свидание, — смилостивилась «прелесть». — Но за приворот ответишь.

Пробормотав обещание зайти вечером, Айкен стал пятиться к двери.

— Некачественный приворот попался, — бубнил он себе под нос, удаляясь.

— Я даже знаю, у кого брал. — Посочувствовать ему вот вообще не получилось. А использовать в своих целях — это да: — Передай Алу, что мне нужны духи. Много!

Багряна почему-то обиделась, сверкающее от переизбытка магии одеяло затряслось, а Айкена только тут и видели.

Просьба была исполнена, и не прошло и часа, как у меня на столе выстроились целых четыре флакона с разными ароматами. Сами флаконы дорогие, фигурные, инкрустированные драгоценными камнями, а запахи такие… умопомрачительные. Но ни записки, ни какой магической весточки, ни даже послания на словах к ним не прилагалось.

Ну не сволочь ли он после этого? Думает, заманил ни в чем не повинную девушку в брачную ловушку и… все?

А как же романтика, признания, ухаживания?

Досадно. Чувствую себя изысканным десертом под серебряной крышкой. Красота — есть, нужные связи — есть, и полезное свойство в виде правильного влияния на самочувствие редкого вида нечисти — тоже есть. А так хочется настоящих чувств! Чтоб как у людей: влюбиться до головокружения, наделать глупостей и потом ходить и счастливо улыбаться. Но, видно, ни на одном уровне мне это не грозит.

Пахучий цветок переехал в подсобку, но я все равно обрызгала библиотеку духами. Лучше от этого не стало, смесь получилась совсем ядреная. Но пусть некоторые особо коварные представители нечисти не думают, что это было лично для меня и вообще мне приятно!

— Мара, ну ты чего?

От Кьяны не укрылось мое испортившееся настроение.

— Он с нее пылинки сдувает, а ей еще что-то не нравится! — заметила Багряна.

Когда она сидела, уткнувшись в книгу, она мне как-то больше нравилась.

Хотела сказать, что для моей библиотеки и одной ведьмы было много, но тут открылась дверь и в зале возникли новые посетители. Мелвин и… ухоженная дама чуть старше сорока, с улыбчивым лицом.

— Вот гад! — не сдержавшись, Кьяна это вслух выпалила.

Маг не остался в долгу. Он отделился от спутницы, которая до этого опиралась на его руку, пересек расстояние до особы, одарившей его столь лестным словом, собственнически обнял ее, блистательно улыбнулся и громко заявил:

— Мама, познакомься, это и есть моя девушка. Кьяна.

Для первого впечатления не в плюс, но «девушку» малость перекосило.

— Милая, не нервничай, — проворковал хитрый маг и нежно поцеловал шокированную ведьму в висок.

— Э… М-м-м. Да, — пробормотала не менее шокированная матушка главного городского мага и нервным движением расправила и без того идеально лежащую юбку модного бежевого платья.

— А это моя мама, госпожа Флория Эршен, — продолжал знакомство Мел. — Она всего на пару дней приехала меня навестить.

Потом и остальных представил.

К чести его родительницы, ни я, ни Мррак, ни даже телепатствующий грызун ее не смутили. Не то что ее сына при первой встрече! Хотя, может быть, все дело в том, что госпожа Эршен основательно зависла на словах единственного наследника о Кьяне и остального попросту не воспринимала.

Ситуация попахивала безумием, и Мела хотелось хорошенько огреть зубастой книгой по голове, но делать было нечего, пришлось устраивать гостью в самом удобном кресле и разливать по чашкам чай. Все это выпало Кьяне, она же тут «девушка». И она, сцепив зубы, играла свою роль. Маг же старался держаться на виду, и даже когда Кьяна попросила его пойти с ней в подсобку и достать коробку печенья с высокой полки, отмазку нашел. Ну а я наблюдала. И к моменту, когда над моей чашкой поплыл приятный цветочный аромат, уже точно знала, что Кьяна больше смущена, чем зла, а госпожа Эршен действительно приятная особа и не испытывает никаких неудобств рядом с нечистью.

А из этого следует что? Правильно, что не у меня одной засада с личной жизнью.

Такое чувство, что в этой их Академии не магов, а мерзавцев готовят! Редкостных, талантливых, просто неподражаемых. Надо будет при случае поинтересоваться, что у них там в дипломе написано.

— Вас смущает, что я ведьма? — тем временем подруга решилась задать самый главный вопрос.

И хоть Мелвину это вряд ли было так уж интересно, он тоже выжидающе посмотрел на мать.

— Что вы, деточка, — светло улыбнулась женщина. — Я так рада, что вы существуете, что мне совершенно безразлично, кто вы. Видно же, что хорошая девушка.