— Не знаю, — растерялся Тернгоф.

— Ну, вот сейчас и проверим.

Лукас достал из шкафа одну из недоделанных фигурок и протянул ее Моне.

— Что ты видишь?

— Деревяшку, — дрожащим голосом ответил Тернгоф.

Он смотрел то на скульптуру, то на оборотня и нервно хрустел пальцами.

— А если присмотреться?

— Девушку с рыбьим хвостом, — неохотно пробормотал кузен.

— Ну вот, а говорил, дара нет, — довольно хмыкнул Лукас и подтолкнул Моню к Каллеману. — Эрик, он ваш. Объясните парню, что к чему. Да не дрожи ты, — усмехнулся оборотень, хлопнув Тернгофа по плечу, отчего тот присел. — Никто тебя в обиду не даст. Сделаешь, что скажут, и будешь свободен. Еще и пятьсот ронов вознаграждения получишь.

— Сколько? — переспросил Моня, удивленно покосившись на Хольма. — Пятьсот ронов?

Озвученная сумма явно произвела на кузена впечатление.

— Да, — хмыкнул Лукас и подмигнул опешившему Тернгофу, а я смотрела на Хольма и думала о том, что сейчас, отбросив светские замашки, он ведет себя, как в том своем мафиозном прошлом, о котором я могла только догадываться. И выглядит при этом совершенно естественно. И такой Лукас казался мне ближе и понятнее, чем тот же Каллеман или Давенпорт.

— Что ж, я согласен, — неуверенно протянул Моня, и спросил: — Что нужно делать?

— Вот это другой разговор, — усмехнулся Хольм и посмотрел на Каллемана. — Объяснишь парню, что к чему?

Глава магполиции кивнул, и коротко обрисовал Моне ситуацию с артенидами. А потом мы с кузеном поделили между собой фигурки, нашли в секретере еще один резак и приступили к работе.

Правда, Давенпорт пытался настоять на том, чтобы я отдохнула, но мне было не до того. Перед глазами стояли лица сущностей, а внутри все сильнее зрело убеждение, что времени осталось мало, и нужно торопиться. Так что почти всю ночь мы с Тернгофом провели за работой, и к утру на столе перед нами стояли два готовых артенида.

— И что дальше?

Хольм остановился рядом с моим креслом и посмотрел на сделанную мной скульптуру.

Хмурый рассвет просочился в комнату, заглянул в зеркало, рассыпал светлые блики по столешнице, и скользнул к деревянной фигурке дракона.

— Сущность уже там? — уточнил Лукас, а я молча покачала головой.

— Почему?

— Не знаю. Чего-то не хватает.

— Вспомните, что вы делали в прошлый раз? — вмешался Каллеман.

Я задумалась. После чего появилось белое облачко? Ну точно! В тот момент, когда я поняла, что у девушки в руках должен быть цветок, и вырезала его. Выходит, нужно найти подходящий предмет для каждой сущности? Ну, и что может быть у дракона?

Я внимательно посмотрела в разноцветные глаза. Нет, дерево оставалось однородным и темным, но я отчетливо различала за ним тот образ, что явился мне в отражении. А следом увидела и то, что должно было оказаться в руке у дракона, и снова взялась за резак.

— Кузина Изабелла, разве вы ее не закончили? — удивленно спросил Моня.

Он устало повел плечами и прикрыл рукой зевок.

— Осталась еще одна деталь.

Я сосредоточенно прокладывала резаком контуры будущего бриллианта.

— Что это?

Хольм подался вперед, глядя, как из-под моей руки появляются ромбики граней.

— Сокровище дракона. Драгоценный камень, — не отрываясь от работы, пояснила я, и спустя несколько минут удовлетворенно выдохнула. Все. Вот теперь артенид был полностью готов.

И, словно в подтверждение моих мыслей, от шкафа отделилась еле заметная призрачная фигура и поплыла к стоящей на столе скульптурке.

— Это оно? — шепотом спросил Моня, со страхом глядя на приближающуюся сущность.

— Только не вздумай лишиться чувств, — предупреждающе шикнул на Тернгофа Лукас, и Моня, который уже успел побледнеть и сползти со стула, тут же вздрогнул и вернулся на исходную позицию.

А призрак, тем временем, подплыл к фигурке, замер на секунду, потом коснулся прозрачной рукой вырезанного камня, ринулся вперед и растворился без следа, впитавшись в деревянную поверхность.

— Получилось, — тихо пробормотал Лукас и обхватил меня за плечи. — Леди Изабелла, у нас получилось! — уже громче добавил он, и в его глазах сверкнула такая радость, словно он, наконец, отыскал свой утерянный артенид.

— А я? Мне что делать? — растерянно спросил Моня, разглядывая свою фигурку.

— Представьте, какой предмет должен быть у нее в руках, — подсказала я.

Моня на секунду задумался, а потом неуверенно сказал:

— Мне кажется, тут нужна свирель.

— Ну, вот и сделайте ее.

Тернгоф вздохнул, взял в руки резак, и сосредоточенно склонился над скульптуркой. А когда он через полчаса разогнулся, по комнате поплыл еще один призрак. Та самая эльфийка из моего видения.

— Я не боюсь, я тебя не боюсь, — истово шептал Моня, глядя на приближающегося призрака. — Мне совсем не страшно.

Кузен вцепился руками в фигурку и продолжал бормотать свою мантру, а призрачная эльфийка скользнула к деревянной скульптуре, ласково коснулась ее пальчиками, и мгновенно исчезла. В глазах артенида появился живой блеск.

— Начало положено? — усмехнулся Каллеман.

— Это что? Все? Она ушла? — шепотом спросил Моня, все еще не выпуская из рук фигурку девушки.

— Да. Вы молодец. Отлично справились, — ответила я и улыбнулась кузену.

— Белла, тебе нужно отдохнуть, — вмешался молчавший до этого Давенпорт и выразительно посмотрел на Лукаса, взглядом вынуждая того убрать руки.

— Простите, миледи, забылся, — буркнул оборотень и собирался добавить что-то еще, но в этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянула Эльза.

— Тер Тернгоф, там мастер пришел, вас спрашивает, — заявила она.

— Какой мастер? — поднимая на экономку покрасневшие глаза, рассеянно спросил Моня.

Он все еще не мог отойти от недавнего испытания. Нет, в чем-то я его даже понимала. Не каждый способен спокойно принять свою способность видеть призраков. Это мне повезло, я никогда не была излишне впечатлительной, да и ужастиков в свое время немало насмотрелась, а Моне, с его тонкой душевной организацией, пришлось нелегко. И хорошо, что он удержался от очередного обморока.

— Тер Остер, говорит, за краску уплатить нужно, — ответила Эльза, а сама протиснулась вперед и уставилась на сделанные нами фигурки. — Что-то я их не помню, — пробормотала экономка. — У леди Летиции таких не было.

— Эльза, а что тебе известно о скульптурах? — спросила я.

— Да ничего особенного, миледи, — ушла в несознанку экономка, но тут вмешался Хольм.