— А почему он не смог вылезти? — уточнил Касуми. — Что могло ему помешать? Ты же помнишь, насколько ловкие и прыгучие эти твари…

— Иван Дмитрич сказал, что на дне этой ямы ещё мертвяки были, которые вцеплялись ящеру в лапы, хвост снизу и старательно затягивали того под землю, мешая свободно двигаться. Да и четыре тех валуна, они, после падения, в распор внутри встали, препятствовали прыжкам и резким движениям.

— Хм, получается, Иван не всех тогда убил? — нахмурился Патрик.

— Получается, так, — пожал плечами Григорий.

— А что дальше-то было? — спросила Луиза. — Ведь как-то ты выжил же? Что-то же вы делали там весь этот месяц?

— Как? — хмыкнул Григорий. — Не знаю. В себя я пришёл уже под землёй. В глухом мешке-пузыре четыре на два метра, в два метра высотой. Я, Иван Дмитрич и «светляк» под потолком. А ещё лопата… — добавил он с тяжёлым вздохом.

— И как же? — удивилась Луиза.

— И весь этот грёбаный месяц мы копали… — ответил Григорий.

— Копали? — не поняла Юлаева. — Весь месяц?

— Да, — всё же решил придвинуть обратно к себе бифштекс и вновь взяться за нож с вилкой исхудавший небритый Герой. — Посменно. То он копает, то я…

— Весь месяц? — не поверил Касуми.

— Ага, — отрезая маленький кусочек мяса, кивнул Григорий. — С одной стороны пузыря землю берёшь, в другую сторону относишь, там затаптываешь, затрамбовываешь и снова идёшь к передней стене… Так постепенно и движешься…

— Куда? — ещё больше удивилась Луиза.

— Как оказалось, к реке, — пожал плечами Гриша, положил в рот отрезанный кусочек и с блаженным видом зажмурился, принявшись его разжёвывать.

— А зачем? — ничуть не снизила накала своего удивления Луиза.

Григорий довольно долго ей не отвечал, жуя мясо. Но потом всё-таки открыл глаза и снова вздохнул.

— Да затем, что нельзя нам было на поверхность вылезать. Ждали нас там. Если б мы только высунулись, нас бы снова накрыло АОЭ, как в первый раз…

— С чего ты взял?

— С того, что весь тот месяц, что мы к реке, как кроты какие, прокапывались, сверху постоянно не меньше трёх беспилотников кружило, сканируя каждый метр поверхности!

— Беспилотники? — взлетели вверх брови Марика.

— Ну, не совсем, конечно, — чуть смутился Григорий. — Не механические. Там были мертвые птицы. Большие такие, костлявые, — развёл руки в стороны он. — С вот такенным размахом крыльев, если не больше… Как они в воздухе держатся, вообще непонятно: на них же ни кожи, ни перьев, только кости голые, изнутри синевато-зеленоватым пламенем подсвеченные, с зелёными светящимися провалами на месте глаз… Иван Дмитрич их «Байрактарами» называл, почему-то.

— А откуда ты знаешь, как они выглядят? Вы вылезали всё-таки? — уточнил Патрик.

— Не, — помотал головой Григорий. — Мне их на своём планшете Иван Дмитрич показывал. У него куча всяких прикольных прибамбасов с собой… Артефактор же.

— Поясни, — попросил Патрик. — Что за планшет, и как он мог их видеть, не вылезая на поверхность?

— Ну, обычный такой планшет, вроде «Айпада» Земного, только без логотипа. Работает, как и все здешние Артефакты, на «ядрах», — пожал плечами Гриша. — А как видеть мог? Да просто: у него маленький дрон-Артефакт есть с камерой, на жука обычного похож. Вот Иван Дмитрич его на стенку сажает и вверх ползти отправляет. Тот до потолка доползает, а дальше копать начинает и через потолок наверх прокапывается. На поверхность выползет и камеру на небо. Камера мощная, с крутым зумом, всё, как на ладони видать. А в небе эти… кружат, су… кхм.

— А как вы не задохнулись-то там? — хмыкнул Марик.

— Говорю ж — у Иван Дмитрича полно всяких гаджетов и примочек. Он их постоянно «на коленке» мастерит. Одна такая вроде шланга с буром на конце и насосом внизу. Прогрызается этим буром к поверхности, протаскивает шланг, а насос уже воздух в нашу пещерку свежий закачивает. Вторая такая же, с другого края пещерки наоборот — выкачивает. Такая вот вентиляция. А вообще, у него маски есть для дыхания под водой. Первые два дня мы с ним в таких сидели. Потом ему надоело, и он уже «вентиляцию» замутил, — пожал плечами Григорий.

— А жрали вы чего? — снова задал вопрос Марик.

— Не дави на больное, — разом помрачнел Гриша. Тяжело вздохнул, глядя на опустевшую тарелку, но ответил.

— Сухофрукты мы жрали… Весь месяц… Весь грёбаный месяц, бля… — прозвучал его ответ. И был он наполнен такой насыщенной гаммой эмоций, таков их накал был, такая глубина, что пробрало всех присутствующих, заставив их замолчать. А кое-кого и сглотнуть.

— У него с собой сумка… просто бездонная! И в ней… мешки этих сухофруктов! На год вперёд запасы, как у хомяка… — через какое-то время продолжил говорить Григорий, буквально изливая наболевшее из себя. — И никакой другой жратвы, кроме этих клятых сухофруктов… Они мне, бл… в кошмарах теперь сниться будут!

Помолчали.

— Ну, докопались вы до реки, а дальше-то что? — первым нарушил новое молчание Патрик.

— Дальше? — уточнил Григорий. — Дальше вылезли из дна, поплыли под водой, временами проверяя чистоту неба над головой. Долго плыли. Пока, наконец, «Байрактары» эти не остались далеко позади. Там, наконец, на берег вылезли и смогли отдохнуть нормально, отмыться, отстираться… — взгляд Гриши к последним словам как-то подозрительно вильнул и ушёл в сторону.

— А потом? — прищурился Патрик, от которого его поведение не укрылось.

— Потом… потом… а что потом… да ничего потом, — придвинул к себе новую тарелку с чем-то мясным Григорий.

— Не юли, — строго велел ему Патрик. — Как есть говори. Что произошло?

— Да не юлю я! Ничего не произошло! — окрысился Григорий. — Я б на тебя посмотрел, после месяца на сухофруктах и воде!..

— Что. Ты. Сделал? — четко, требовательно, спокойно, каждое слово раздельно произнёс Патрик с нажимом.

— Что-что… костёр я развёл! — не выдержал направленных на него взглядов и выпалил Григорий. — Кто ж знал, что он такой псих!

— Костёр? Просто костёр? — не поняла Юлаева.

— Не, ну не просто костёр, — чуть подуспокоился и подсник Гриша. — Я кролика поймал, освежевал и хотел пожарить… А этот… этот… я думал, он меня убьёт!

— Идиот, — обречённо опустил голову на руки Касуми. — Месяц выбираться под землёй, под водой, тихо-тихо, как мышка, чтобы потом запалить костёр и дымом буквально проорать на всю локацию: «Бейте сюда! Мы здесь! Мы зде-е-е-е-есь! Не промахнитесь!»…

— Я б на тебя посмотрел после такого месяца, — набычился Григорий.

— Дальше, что было? — прервал нарождавшуюся перебранку Патрик. — Ты запалил костёр, и? Дальше, что случилось?

— Ну, Иван Дмитрич спать лёг как раз, его очередь была. А я отошёл к реке, кролика ободрал, промыл, вернулся, развёл костерок, насадил на шпагу кролика,