Голос мой предательски сорвался, зубы стучали, глупые слезы катились из глаз. Альго смотрел изумленно, потом взял мое лицо в ладони и поцеловал кончик носа.

– Дурочка! У меня нет жен и детей, нет никаких любовниц. Только старый, больной отец, выживший из ума. Его надо покормить, он успокоится и снова будет спать.

– Ты держишь больного отца в подвале? – с ужасом пролепетала я.

– Это был его выбор. К тому же низкая температура оптимальна для анабиоза. Я ведь говорил тебе про особенность физиологии Хозаров.

– Твой отец спит в гробу? – наверно, это был не слишком тактичный вопрос.

– Н-не совсем… – задумчиво произнес Альго. – В любом случае, я бы не хотел вашей встречи.

– Он так плох или ты мне не доверяешь?

Альго надул щеки, медленно выдыхая, потом прижал свой прохладный лоб к горячему моему.

– Подделав мой почерк, отец вызвал Илонку в Плашину, а потом довел до самоубийства насмешками и угрозой лишить наследства. Никто ее не толкал, она была так огорчена утратой власти над нами, что решила наказать. Себя… нас… ей было наплевать на единственного сына, твоего будущего дедушку Владимира. Очередной каприз малиновой крови… она до конца не верила, что может исчезнуть. Она привыкла, что я спасаю ее в последний момент, но я не всесилен, Вера. Я не раз ее предупреждал.

– Где ее похоронили?

– Тело исчезло из фамильного склепа в первую же ночь.

– Ее забрал папочка Костяной король или Мэрианн что-то наколдовала, – убежденно прошептала я.

– Не плачь больше, – Альго поцеловал мою мокрую щеку, а потом коснулся краешка губ, я неловко отстранилась.

– Лучше пойти умыться. У меня, наверно, нос распух и лицо красное.

– Не буду на тебя смотреть, не смущайся.

– Нет, лучше посмотри! Увидишь, что я некрасивая и сразу разлюбишь.

– Дурочка!

– Опять обзываешься! Не стыдно?

– Очень стыдно, но некому приструнить. В детстве это неплохо получалось у Анны-Марии, и все равно я вырос бунтарем. Всегда поступаю по-своему. Будешь приглядывать за мной, Малинка?

– А с отцом познакомишь?

– Он старый язвительный кровосос! Тебе не понравится.

– Нельзя так говорить о больном человеке, – укорила я.

– Но тебе же правда нужна, – Альго смеялся, а меня охватили сомнения.

– Боюсь узнать о тебе что-то плохое. Плохую правду. Я верю, ты лучше, чем хочешь казаться иногда.

– Проклятье! Да когда ж он угомонится, старый тюлень!

Трубы отопительной системы гремели, словно по ним лупили молотком, призывно задребезжала сигнализация в коридоре, глубоко под полом металось большое, зверски сильное и сердитое существо.

– Придется спускаться, – угрюмо бросил Альго, открывая шкафчик с приборами слежения, чтобы отключить вопль сирены.

Я решительно поднялась с дивана и туже затянула пояс халата, выражая готовность следовать хоть на край света, но Альго скептически покачал головой.

– Нужно переодеться.

– У меня джинсы и футболка в стирке… – жалобно призналась я.

– Пороемся в сундуке Анны.

Мы вернулись в комнату, где на полу чадили толстые восковые свечи и пахло лимонной мятой. Альго выдвинул на середину резной короб и принялся выкидывать на его крышку платья, сорочки и юбки. Я схватила полосатые вязаные чулки и, подпрыгивая на месте, натянула их почти до колен.

– Теплые и мягкие, как пушок! Неужели Анна сама вязала?

Хозар одобрительно прищурился.

– Не удивлюсь, если ей помогали местные пауки. Но крашеную пряжу поставляла Магда. Примерь этот наряд, думаю, размер подойдет.

В руки мои упал комок бледно-голубой льняной ткани.

– Отвернись! – попросила я, и пока Альго продолжал копаться в сундуке, успела облачиться в скромное платье с мелкими пуговками у высокого ворота и на рукавах. Тонкий поясок собрал ткань на талии в мягкие складки, подол слегка прикрывал колени.

– Теперь я похожа на провинциальную барышню из прошлого века. В таком наряде прилично спуститься вниз?

– Отец равнодушен к моде и давно потерял остроту зрения, а вот насчет обоняния – не уверен, на всякий случай будем держать расстояние. И все-таки я считаю, тебе лучше ждать меня в комнате.

– Боишься, что Хозар старший почувствует запах малиновой крови? И что тогда? Он рассердится и велит выгнать меня из замка?

– Не исключаю такой поворот событий. Но мы можем его опередить и обезоружить.

– Каким же образом?

– Я представлю тебя, как свою невесту. Это сразу решит массу проблем и откинет лишние вопросы. Ну как, согласна?

– Сыграть роль твоей невесты на полчаса… ту-ту, – меня охватили сомнения.

А вдруг это ловушка? Альго открыто признался, что папенька имеет странности в поведении.

И я спущусь в подземелье Плашины, чтобы никогда больше не увидеть солнечный свет, поскольку стану жертвой кровожадного монстра.

– Драгоценная Вера… – подчеркнуто ласково сказал Альго. – Учти, я тебя в подвал не приглашал и знакомство с родичем не навязывал. Если не уверена, зачем рисковать?

– А есть какая-то опасность? – быстро спросила я.

Альго задумался, двумя пальцами потирая лоб.

– Я не знаю, как он отреагирует на появление девицы Малинович в своих покоях. Но ты в любой момент можешь его усмирить. Главное, не терять самообладания.

– Хочешь сказать, Хозар старший обязан исполнить каждую мою просьбу?

– Именно так, – холодно подтвердил Альго, испытующе поглядывая на меня. – Даже если попросишь мою голову на золотом блюде, он приложит все усилия для достижения этой цели. Или погибнет в муках.

Одна из свечей затрепетала, догорая, и скоро погасла, оставив после себя облачко дыма. Новый удар нечеловеческой силы сотряс пол.

– Поспешим! – преувеличенно храбро воскликнула я.

По узенькой крутой лестнице мы спустились в мрачное подземелье Плашины и первым делом оказались в кладовой.

На деревянных стеллажах плотными рядами стояли стеклянные банки разных размеров и фасонов, узкогорлые бутылки с оливковым, кукурузным и подсолнечным маслом, консервы мясные, овощные и рыбные: тушенка, свинина с бобами, баклажаны гриль, паштеты, анчоусы, сардины, сельдь и тунец, зеленый горошек и фасоль, фаршированные оливки, спаржа и лук-шалот… шампиньоны и трюфели.

Ниже в специальных ларях стояли кули с мукой, пастой и крупами. Отдельный шкаф был приспособлен под приправы и соусы. Желтые и белые сырные головы лежали отдельно, дразня мое воображение наклейками на крутых боках. Пармезан, рокфор, гауда, голландский радамер с нежным ореховым вкусом… мягкая рикотта…

– Хватит, чтобы выдержать годовую осаду! – воскликнула я.

– Нам никто не угрожает, – мрачно заявил Альго. – Но мы привыкли быть готовыми ко всему. Даже к долгой обороне или продовольственному кризису.

Альго торопливо набирал в корзину припасы, изредка оглядывался на меня с легкой усмешкой, кругом автоматически зажигались крохотные лампы, которые гасли, стоило нам перебраться в соседний отсек.

Винный погреб мы прошли быстро, там Альго захватил лишь две бутылочки консервированного пива.

Зато в холодном блоке