— Мы оба оказались в сложном положении, — сказалаона великодушно.

— Да, — согласился Мэтью. — Мы оказалисьзаложниками собственных чувств и собственных страхов. Особенно я. Я боялсябросить Арлетт, боялся за свою карьеру, боялся разлуки с детьми. Мне и в головуне приходило, что дети могут понять меня, что я тоже им небезразличен. Чтокасалось остального, то оно не стоило и твоего мизинца. Впрочем, это я понялмного позднее, но тогда мне казалось…

Слушая его, Кэрол с грустью подумала, что та, давняяситуация была вовсе не тупиковой. У Мэтью был выбор, может быть, нелегкий, новсе-таки был. И когда он принял свое решение, она приняла свое. Вернувшись вШтаты, Кэрол не раз спрашивала себя, правильно ли она поступила, порвав сМэтью. Быть может, думала она, ей удалось бы что-то изменить, если бы онаосталась. Кэрол даже начала склоняться к мысли, что слишком быстро отступила,хотя двух с половиной лет, которые они с Мэтью прожили вместе, было больше чемдостаточно, чтобы он исполнил свои обещания. Только знакомство с Шоном положилоконец ее сомнениям. Она вышла за него замуж и приказала себе никогда больше недумать о прошлом и не гадать, что было бы, если бы… И все же сейчас, когдаМэтью подтвердил, что пятнадцать лет назад она была права, это успокоило Кэрол.Как видно, ее сомнения скрывались не в памяти, а где-то гораздо глубже — вподсознании или, может быть, в душе, в сердце, зато теперь с ее плеч как будтосвалился тяжкий груз. Теперь Кэрол твердо знала, что она поступила правильно. Вкакой-то момент она даже подумала о том, не был ли взрыв в тоннеле своеобразнымподарком судьбы, благодаря которому она наконец сумела узнать всю правду о себеи о своем прошлом. И Мэтью, и Джейсон, и Энтони с Хлоей приходили к ней из техдалеких лет и распахивали перед нею свои сердца и души. Если бы Кэрол былаздорова, если бы не подверглась смертельной опасности, она, наверное, никогдабы этого не узнала, но взрыв многое изменил. Теперь она знала все, что ей былонужно, — и для книги, и для самой себя.

— Тебе пора отдохнуть, — сказал Мэтью, заметив,что усталость все сильнее туманит взгляд Кэрол. Визит полицейских, допрос и ещеболее продолжительный разговор о прошлом отняли у нее много сил, и теперь она струдом боролась со сном. Но прежде чем уйти, Мэтью все же задал Кэрол вопрос,который не давал ему покоя с тех самых пор, как он впервые навестил ее вбольнице. Раньше Мэтью не решался заговаривать с ней на эту тему, и толькокогда она полностью пришла в себя и вспомнила, что они когда-то значили другдля друга, он отважился произнести слова, от которых зависело так много.

— Скажи, Кэрол, может быть, тебе неприятно, что я сновавторгаюсь в твою жизнь и прихожу к тебе? — спросил Мэтью, заметноволнуясь. Он боялся услышать тот ответ, которого, как он полагал, заслуживает,хотя и был готов признать ее правоту.

Кэрол ответила не сразу, но не из кокетства и не из желанияпомучить его, а потому что почувствовала, насколько важен этот вопрос для нихобоих. Она помнила, как сначала ей было не по себе в его присутствии, но сейчасей было скорее приятно сознавать, что Мэтью рядом и что он непременно поможет,если возникнет такая необходимость. В ее представлении он превращался в некоеподобие ангела-хранителя, готового укрыть ее своими крылами от любой опасностии утешить ласковым взглядом голубых, как ясное небо, глаз.

— Нет, мне приятно, — ответила она после паузы,которая показалась Мэтью бесконечной. — Мне нравится беседовать с тобой,только… только не нужно больше говорить о прошлом, хорошо?

Кэрол знала уже достаточно и вовсе не была уверена, что ейдействительно необходимо знать все. В прошлом было слишком много боли —столько, что она чувствовала ее и сейчас.

— Мне бы хотелось, чтобы мы стали друзьями, —добавила она, и Мэтью послушно кивнул. Ему хотелось большего, но он боялсярастревожить Кэрол, которая еще не была готова к волнениям после пережитого. Ихроман закончился слишком давно, и не исключено было, что Мэтью безнадежноопоздал. Правда, теперь Кэрол снова была рядом, и — как она и сказала — онимогли бы стать друзьями. И хотя Мэтью это вряд ли бы удовлетворило, попытатьсявсе же стоило.

— Тогда, если разрешишь, я приду к тебе завтра, —пообещал он и поднялся. С высоты его роста Кэрол, лежащая под белым больничнымодеялом, казалась особенно хрупкой, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.Глаза Кэрол закрывались сами собой, но она все же успела прошептать:

— До свидания, Мэтью. И… спасибо.

Потом она улыбнулась спокойной, безмятежной улыбкой изаснула, и Мэтью, глядя на прекрасное лицо Кэрол, подумал, что никогда еще нелюбил ее так сильно, как сейчас.

К вечеру к Кэрол приехала Стиви. Через плечо у нее былапереброшена дорожная сумка. Страшно коверкая французские слова, Стиви объясниладежурной сестре, что намерена остаться на ночь, и попросила поставить в палатераскладушку.

Кэрол проснулась почти перед самым приходом Стиви. Послеразговора с Мэтью она проспала несколько часов и чувствовала себя вполнеотдохнувшей.

— Ну вот, теперь я всегда буду рядом, — заявилаСтиви, ставя сумку на пол. Она еще немного подкашливала, но врач в отелесказал, что для окружающих она не представляет опасности.

— Ну, что ты натворила, что тебя стерегут такиемолодцы? — спросила Стиви, имея в виду охранников, которые дежурили вкоридоре. Чтобы попасть в палату, Стиви пришлось предъявить свой загранпаспорти подписанный главврачом пропуск. Впрочем, эти строгости ее скорее порадовали,хотя Стиви и позволила себе поворчать по поводу «бюрократизма» французов.Правда, выставленные напоказ автоматы охранников поначалу ее напугали, но потомСтиви решила, что демонстрация силы в данном случае вполне оправдана и чтолюбой потенциальный террорист трижды подумает, прежде чем отважится нарискованный шаг.

— Сегодня ко мне приходили следователи, — ответилаКэрол. — Я рассказала им о том, что видела в тоннеле, и они решили, чтомне необходима охрана. Просто на всякий случай, — добавила она, увидев,как вы тянулось лицо Стиви. — Они уверены, что террористы тоже погибли вовремя взрыва и мне ничто не грозит. И Мэтью тоже так думает.

— Мэтью? — Стиви пытливо взглянула на нее, и Кэролсмущенно улыбнулась.

— Он пришел вместе с полицейскими, а когда онизакончили, — остался еще ненадолго, чтобы… чтобы кое-что мне объяснить.

— Я вот все думаю, — задумчиво проговорилаСтиви, — можно мне начинать волноваться или погодить немного?

— А зачем тебе волноваться? — спросила Кэрол ссамым невинным видом. — Все это было слишком давно, я тогда была моложе,чем ты сейчас. И я, и он понимаем, что с тех пор многое изменилось. В концеконцов мы решили, что будем друзьями — или хотя бы попытаемся ими стать.По-моему, он не очень счастлив.

В Мэтью, как и прежде, пылал скрытый огонь, который Кэролпомнила еще по дням их совместной жизни, но теперь в его глазах поселиласьтакая глубокая печаль, какую до этого она видела только раз — когда погибла егодочь.