ноги. Отлично! Теперь, по крайней мере, они с Карлсоном спасены! Осталось дождаться мальчиков, Сенечка беспокоился за друзей.

Мишка спустился следом, ему это удалось довольно быстро, он сиганул вниз без страха, но, в отличие от Сенечки, упал неудачно и теперь немного прихрамывал.

— Ничего, заживет до свадьбы, — философски заметил он.

Сложнее всего оказалось заставить Славика спуститься: тот ни в какую не хотел ни ползти по лестнице, ни прыгать.

— Идите вы, я тут посижу, меня утром снимут спасатели, — повторял он снова и снова. — Карлсона забрали, вот и славно. А я тут посижу.

И лишь когда Кирюха сурово и очень достоверно пообещал, что сейчас скинет его вниз, Славик решился и, нехотя, бормоча под нос ругательства, направился к лестнице. Спускался долго, медленно, ноги в носках скользили и потому несколько раз он чуть не сорвался. Сенечке показалось, что эти минуты были самыми страшными из пережитого за ночь. Он был уверен, что Славик сорвется и погибнет, и кровь леденела. Прошло много времени, прежде чем Славик дошел до конца ступеней, разобрался, как спускаться по веревке, и еще больше, прежде чем решился прыгнуть. Он долго нелепо болтался в воздухе, прыгал с громким криком, но приземлился удачно. За это время комета приблизилась.

— Ты говорил, он улетит скоро, а он только ближе подлетел, — едва придя в себя, Славик указал на небо, — Будто скоро в нас врежется! Вдруг он упадет? Рассказывал тебе папа такое?

— Спутники не падают, скажешь тоже, — заметил Мишка.

— А может — это орбитальная станция? — предположил Сенечка. — Американская. Падает.

— Да откуда у них станция? И почему круглая? — Мишка покачал головой. — Нет, это какая-то другая чертовщина. Не бойся, не упадет. Сейчас Кирюху дождемся — и домой. Пока дойдем — улетит.

— В любом случае, она не такая страшная, как то, даже если врежется прямо в меня, — Славик махнул рукой в сторону завода. — Вы как хотите, а я туда больше ни ногой! Устал, руки не гнутся. И мне обратно всю дорогу босиком шлепать. А мокро, камни и трава колется!

— Хочешь, отдам тебе ботинки? — предложил Сенечка.

— Да ладно уж, не надо, — Славик пожал плечами, но Сенечка развязал шнурки, стянул кроссовки и отдал другу. Он был так счастлив, что все закончилось благополучно, что мог бы лететь до дома, как если бы Гермес подарил ему свои крылатые сандалии. Что в сравнении с этим счастьем какие-то камни на дороге! Сейчас Сенечка казался себе всесильным. К тому же, надо быть честным: квест был его идеей, он втравил товарищей в эту жуткую авантюру, казавшуюся веселым приключением и чуть было не закончившуюся трагедией. Да, они спасли Карлсона, они проникли на завод и могли гордиться собой. Но стоила ли цель затраченных усилий? Ведь они заплатили своим покоем, своей детской наивностью. Верой в добрый и светлый Донск, в добрый и светлый мир.

Когда спустился Кирюха, Славик уже обулся и теперь удовлетворенно разглядывал свои ступни. Кроссовки оказались впору.

— Ничего у тебя обувка, — заметил он с легкой завистью. — Мать делает?

— Нет, — зло фыркнул Сенечка. Воспоминание о матери и ее пропуске, позволившем войти в лабораторию, больно резануло, он предпочел бы никогда больше не говорить, не думать, не вспоминать об этом, но не выйдет.

— Пошли назад, — сурово сказал Мишка. — Поздно уже. Мы справились — и мы молодцы! Айда домой!

Он повернулся и направился в темноту, где светились вдалеке огни Донска. Славик и Кирюха шли за ним. Сенечка замыкал процессию: идти босиком ему труднее, чем остальным. Он вытащил Карлсона из сумки, посмотрел в его умные глазки-бусинки. Спасенный, казалось, оправился от стресса и чувствовал себя спокойно.

Сенечка решил не убирать его в сумку, не сбежит. Он расстегнул куртку, положил Карлсона за пазуху и так и шел, бережно прижимая мышонка к груди.

Их квест завершался, и он оказался успешным.

Дети не знали про комету, не слышали слухов и разговоров и потому пока не понимали, что их ждет. Что ждет Землю в самом скором времени.

Сенечка думал о том, что видел на заводе, и на душе было тяжело. Да, они спасли Карлсона, они вытащили его, и совсепм скоро вернут тете Поле. Но прочие остались в этих ужасных клетках. Он вспомнил жуткие печи, вспомнил о подносах с мертвыми грызунами. Неужели, никто не приходит на завод ни с какими проверками? Неужели, никто не знает про это? Его отец точно знает, но не пытается остановить. Как и его мать. Ведь они создавали завод. Зачем, для чего? Неужели, нельзя пойти другим путем? Почему так? Проще, дешевле? Этого Сенечка не знал. Он понимал, хотя был еще совсем юным, что не сможет уговорить родителей закрыть завод, не сможет никому рассказать о том, что видел, если только Артему, но что это даст? Даже если они будут бороться вместе, завод не закроют, производство не прекратят. А пробраться туда снова, спасти всех — нет, бесполезно. Слишком сложно. Да и зачем? Найдут новые жертвы. Сегодня им повезло, не было охраны. Но такое больше не повторится. Как они могут? Как могут все эти люди, — охранники, ученые, — работать там, находиться там? Оттуда хотелось бежать, как можно дальше, чтобы никогда больше не видеть! Как могут они приходить каждый день? Да еще получать за это зарплату! Сенечка почувствовал, что слезы скатились по щекам.

— Когда я стану взрослым, — подумал он, — Найду способ это прекратить! Смогу решить эту проблему. Займу место папы, стану руководить Донском. И тогда — прогоню зло с завода. Закрою лабораторию. Сделаю завод открытым, чтобы все могли приходить туда в любое время. Зачем ужасные стены, зачем эта крепость? Пусть будет открыто и понятно! Дети начнут посещать завод со школьными экскурсиями, смотреть, как и что делается. И никто никогда больше не увидит того, что сегодня увидели мы!

Мальчики шли молча. Их лица были суровыми, губы плотно сжатыми. Сенечка знал, что никто не забудет квест, не забудет увиденного, но каждый постарается это сделать.

Отправляясь сюда, он не думал, что они, и правда, найдут Карлсона: в глубине души считал тетю Полю выжившей из ума старушкой. Как не думал, что встретят столько боли и горя, столкнутся с реальными опасностями и будут бороться за свои жизни. Он рассчитывал, что квест станет интересным приключением, позволит разнообразить похожие друг на друга летние дни, внесет в них живую, веселую струю и займет достойное место между игрой в футбол и купанием в речке. И конечно, он ожидал, что они попробуют хотя бы