А вот проклятое сердце отчаянно хотело, чтобы она вернулась.

Он надеялся, что последние двенадцать лет, проведённые среди улик, подозреваемых и мёртвых, закалили его и сделали чёрствым. Он надеялся, что теперь его ум сильнее сердца. Но…

… кажется он ошибся.

Райнере прошёлся по комнате, пытаясь отгородиться от навязчивых мыслей. Но отгородиться не получалось. Он сварил кофе и взял в руки наброски, которые так опрометчиво оставил на виду. Лоренцо думает, что это Вероника…

Девушка, сидящая вполоборота, локон, падающий на плечо, лица не видно, только профиль, поэтому спутать легко. В профиль они и правда похожи.

Самые первые рисунки он сжёг в камине. Думал — на этом всё. Но рука снова и снова тянулась к карандашу, а образ всплывал в памяти так отчётливо и звал запечатлеть его на бумаге. И он снова брал в руки альбом. Снова рисовал, вырывал листы и снова жёг…

Райно швырнул рисунки обратно на столик и опять подошёл к карте Альбиции.

А если она не вернётся?

Он снял несколько бумажек и приколол их ровнее. Сейчас придёт маэстро Пульчи — архитектор. Райно достал папку с рисунками видений Дамианы. Печь и кирпичная кладка, женщина, стоящая в луже крови… Он убрал лишнее, оставив только изображения кирпичной кладки, и положил их на стол. Снова уставился невидящим взглядом на карту.

Она вернётся. Она же обещала…

Райно попытался думать о доже, о его дочери, и о том, что может быть, ему самому стоит поговорить с догарессой Оттавией. Лоренцо будет в ярости, если узнает. Потом он смотрел на кофейную чашку и мысли снова возвращались к Дамиане.

А если она соврала? Она без труда спрячется в Марджалетте, где он не сможет её найти. И что, если Лоренцо осуществит свою угрозу и объявит цверров виновниками убийств? Тогда ей грозит опасность. Зачем он её отпустил?!

Он понял, что не может справится с этим. Не может не думать о том, что совершил, кажется, самый глупый поступок, отпустив Дамиану к своим, надеясь на то, что она не вернётся.

— Вот же идиот! — прошептал он и, отбросив тщетные попытки отвлечься, направился к камину и отдёрнул штору, за которой у него висела совсем другая карта.

В центре — портрет Дамианы, который он набросал после того, как она сбежала. Как же он злился на себя за ту несдержанность! Но потом…

Потом взял карандаш и впервые за долгие годы смог по памяти воспроизвести её лицо и фигуру. Как она сидела на краю стола и солнечный луч освещал её задумчивость.

Сейчас вокруг этого рисунка висели записки и нити, ведущие в разные стороны — информация, которую он собирал.

Кто она такая?

Она родилась не в гетто и её мать была образованной. Её отец неизвестен. Волосы настоящей патрицианки. Изящный облик. Она училась в пансионе и у её матери были деньги на то, чтобы оплачивать эту учёбу. Но у её матери при этом был дар, хотя она и не была цверрой. Так неужели Лоренцо прав?

Такое возможно только в одном случае — древняя кровь. Дар, ведущий своё начало от первых поселенцев Альбиции.

Старая легенда гласит, что, когда первые люди пришли в лагуну, чтобы укрыться от грозных прианцев, они собрались на берегу и взмолились богам, прося послать им знак. И первое, что они увидели — встающее из моря солнце. Светлейшая богиня указала им острова в лагуне, на которых они смогли укрыться. И на одном из них, под деревом жёлтой магнолии, они подписали договор. Семь островов — семь семей, каждая из которых будет править по семь лет…

Богиня подарила им могущество — разбила зеркало, олицетворяющее лагуну, на семь осколков, и каждая семья взяла себе по одному из них. До тех пор, пока в семье есть этот осколок, семья будет в достатке и безопасности. С тех времён и тянется нить древней крови — от первой женщины, взявшей из рук богини осколок зеркала.

Со времён того договора прошла не одна сотня лет. Семьи, которые должны были править лагуной сообща, стали злейшими врагами. И в борьбе за могущество принялись уничтожать носительниц древней крови в семьях своих соперников, пытаясь ослабить друг друга. Это продолжалось до тех пор, пока древняя кровь не исчезла, а магические зеркала не превратились в куски бесполезного стекла, что хранятся в сокровищницах по старинной традиции.

И только у цверров — кочевого народа, который жил в лагуне ещё до появления договора — остались отголоски того древнего дара. Возможность видеть прошлое или будущее с помощью карт или стеклянного шара. Но это и правда лишь отголоски, приправленные наработанной цверрской хитростью, чтобы выманивать деньги у доверчивых горожан. Толковать карты, видеть что-то в опиумном дыму или мутном стеклянном шаре — этим искусством в полной мере овладели цверрские гадалки. Но древней крови не нужны ни карты, ни шар, ни опиум…

Их мать была одержима поиском древней крови. Она хотела оживить зеркало. Но в итоге всё это закончилось плохо. Именно эта одержимость и погубила Грацию делла Скала.

Райно помнил ещё с детства все её бесконечные попытки это сделать, и ещё тогда убедился в том, что древняя кровь — это выдумки. И до последнего был уверен, что монна Росси просто умна, хитра и поэтому…

…а потом увидел, как зеркало в кабинете доктора разлетелось на тысячу осколков.

И вот теперь он почти уверен в том, что древняя кровь существует. И если это правда, если у Дамианы есть этот дар, то Лоренцо должен понимать — о таком нельзя говорить вслух! Это всё равно что повесить ей мишень на грудь! Что будет, если о ней узнает Ногарола?!

И может, ещё поэтому он отпустил её в Марджалетту…

Он смотрел на её портрет и уже почти не сомневался, что она внебрачная дочь кого-то из патрициев. И именно то, что она выросла в Марджалетте, её и защитило. Кто бы ни была её мать, она поступила мудро, спрятав Дамиану среди гадалок и шарлатанок, там, где её дар никому не бросится в глаза. Дав ей в руки карты и шар — тем самым она спасла ей жизнь.

— Синьор Райнере? — стук в дверь и голос монны Джованны вырвал Райно из раздумий, и он задёрнул доску шторой. — Пришёл маэстро Пульчи.

Архитектор церемонно поклонился и после обычных приветствий и вопросов вежливости, поинтересовался, чем обязан чести посетить дом Скалигеров. Райнере протянул ему листы с изображениями кирпичной кладки.

— Где в Аква Альбиции применялась такая кладка? Красный кирпич, печи… И это не остров Мурано. Что ещё это может быть?

— Вы уверены, что кирпич красный? — маэстро Пульчи достал очки и, старательно заправив дужки за уши, взял рисунки.

— Абсолютно уверен.

Маэстро Пульчи попытался выяснить подробности, но Райнере ушёл от прямого ответа.

Архитектор долго смотрел на рисунок, а затем ответил, задумчиво наморщив лоб:

— Я полагаю, синьор делла Скала, что это одно из зданий на острове Повильи. Изначально там построили маяк, а потом карантинный и таможенный пост. Руководил проектом маэстро Тоцци, которого пригласили из материковой Альбиции как большого специалиста именно по таким сооружениям. Так что вполне может быть, что это он настоял на применении именно этой кладки.