Взгляд ночного дежурного упал на распределительную коробку,находившуюся на другом конце комнаты. Как и большинство бронированных машин,каждый фургон банка был оборудован специальным контрольным устройствомслежения, которое можно было привести в действие на расстоянии. Управляющемулишь раз пришлось включить эту сигнальную систему, когда один из фургоновостановили на дороге и угнали. И сработала она, следовало признать, безотказно.Службам безопасности тут же удалось определить местонахождение фургона ипередать координаты властям. Впрочем, как чувствовал дежурный, сегодня ситуацияскладывалась несколько иначе, президент рассчитывал на большую приватность.

– А вы знаете, сэр, что если я активирую эту систему,передатчик тут же уведомит власти, что у нас проблема?

Берне на несколько секунд погрузился в молчание.

– Да, я знаю. И все равно выполняйте. Фургон номер три. Яподожду. Мне нужно точно знать, где эта машина. Как только получите, сообщитемне.

– Слушаюсь, сэр.

* * *

Тридцать секунд спустя в сорока километрах от банка ожил и замигалспрятанный в шасси бронированного фургона крошечный передатчик.

Лэнгдон с Софи ехали в фургоне к замку по обсаженнойтополями длинной аллее. Наконец-то Софи могла немного расслабиться и вздохнутьспокойно. Какое облегчение знать, что после всех приключений и скитаний тебяждет радушный прием в имении добродушного и веселого иностранца!

Они свернули на круг возле дома, и перед ними предстало ШатоВиллет. Трехэтажное здание метров шестидесяти в длину, не меньше, фасад изгрубого серого камня освещен специальной наружной подсветкой. Он резкоконтрастировал с изысканным пейзажем, садами и прудом с зеркальнойповерхностью.

В окнах начал загораться свет.

Лэнгдон не подъехал, а свернул к главному входу, наспециально оборудованную стоянку под сенью вечнозеленых деревьев.

– Так меньше риска, что нас заметят с дороги, –объяснил он. – Да и Лью не будет удивляться тому, что мы прибыли наизрядно помятом бронированном фургоне.

Софи кивнула.

– Что делать с криптексом? – спросила она. –Наверное, оставлять его в машине не стоит. Но если Лью увидит, то наверняказахочет знать, что это такое.

– Не беспокойтесь, – ответил Лэнгдон. Он снял твидовыйпиджак и, выйдя из машины, завернул в него шкатулку. Получился сверток,напоминавший запеленатого младенца.

Софи посмотрела с сомнением:

– Как-то подозрительно выглядит.

– Сэр Тибинг не из тех, кто открывает гостям двери. Он любитторжественно обставлять свое появление. Войдем, и я найду, где это спрятать,перед тем как появится хозяин. – Он на секунду умолк. – Вообще-тодолжен предупредить вас заранее. У сэра Лью весьма своеобразное чувство юмора…которое многие находят странным.

Но Софи сомневалась, чтобы с учетом всех сегодняшних событийчто-то еще могло ее удивить.

Тропинка к главному входу была выложена мелкими камешками.Прихотливо извиваясь, она вела прямо к резным дверям из дуба и вишни с медныммолотком размером с грейпфрут. Не успела Софи постучать, как двери гостеприимнораспахнулись.

Перед ними, поправляя белый галстук и одергивая фалды фрака,стоял подтянутый элегантный дворецкий. На вид ему было лет пятьдесят, чертылица тонкие, породистые. А само выражение этого лица говорило, что он далеко нев восторге от появления гостей в столь поздний час.

– Сэр Лью сейчас спустится, – торжественно объявил он ссильным французским акцентом. – Он одевается. Предпочитает встречатьгостей не в ночной сорочке. Позвольте ваш пиджак. – И он кивком указал натвидовый сверток, зажатый под мышкой у Лэнгдона.

– Благодарю, не стоит беспокойства.

– Как угодно, сэр. Прошу сюда, пожалуйста.

Дворецкий провел их через роскошный, отделанный мраморомхолл в равно роскошную и элегантную гостиную, мягко освещенную викторианскимилампами с украшенными бахромой абажурами. Здесь приятно пахло мастикой для паркета,трубочным табаком, чайной заваркой, хересом, и к этим ароматам примешивалсяслабый запах влажной земли, присущий всем сооружениям из камня. У дальнейстены, украшенной двумя наборами старинного оружия и доспехов, виднелся камин,тоже выложенный из необработанного камня и такой огромный, что в нем, казалось,можно было зажарить целого быка. Подойдя к камину, дворецкий наклонился иподнес спичку к приготовленной заранее растопке и дубовым поленьям. Огонь сразуже занялся.

Дворецкий выпрямился, одернул фрак.

– Хозяин просил передать, чтобы вы чувствовали себя какдома. – С этими словами он удалился, оставив Лэнгдона и Софи наедине.

Софи никак не могла решить, куда ей лучше сесть – набархатный диван в стиле эпохи Ренессанса, деревянную резную качалку с подлокотникамив виде орлиных когтей или же на каменную скамью, коих здесь было две, и каждая,похоже, некогда служила предметом обстановки византийской церкви.

Лэнгдон развернул сверток, достал шкатулку, подошел к дивануи сунул ее под него, стараясь затолкать как можно глубже. Затем встряхнулпиджак, надел его, расправил лацканы и, улыбнувшись Софи, уселся прямо над темместом, где было спрятано их сокровище.

Что ж, на диван так на диван, подумала Софи и уселась рядом.

Глядя на весело пляшущие огоньки пламени в камине,наслаждаясь теплом, Софи вдруг подумала, что деду наверняка бы понравилась этакомната. На стенах, отделанных панелями темного дерева, висели картины старыхмастеров, в одной из них Софи сразу узнала Пуссена, он у деда был на второмместе после Леонардо. На каминной полке стоял алебастровый бюст богини Исиды.Казалось, она наблюдала за всем, что происходит в комнате.

Помимо этой статуэтки камин украшали также две каменныегоргульи, они служили подставкой для дров. Пасти грозно ощерены, открываютчерные провалы глоток. Ребенком Софи всегда пугалась горгулий; продолжалось этодо тех пор, пока дед не привел ее в собор Нотр-Дам во время сильного ливня. Ониподнялись на самый верх.

– Взгляни на эти маленьких уродцев, Принцесса, – сказалей дед и указал на знаменитых горгулий, из пастей которых хлестали струиводы. – Слышишь, как журчит вода у них в глотках?

Софи кивнула и засмеялась: действительно, вода так смешнобулькала в глотках этих странных созданий.

– Гур-гур-гур, – сказал дед. – Потому они и получилиэто имя – горгульи.

И больше Софи уже никогда не боялась горгулий.