— Конкретно этой модели под триста лет. Детали я с Нортом перебрал, хладагент новый залил, но система сброса воздуха и конструкция компрессора таковы, что странные звуки холодильник не перестанет издавать.

— «Бирюса», — с трудом прочитал я надпись на плашке в правом верхнем углу, осмелев и приблизившись к аппарату. — Как-то странно написано, почти не читается…

— Вы, получается, в Московском мегалополисе выросли, раз знаете эту письменность? Но язык изменяется со временем, как и буквы, что тут удивительного, — отметил Эйнар, а я в ответ только задумчиво кивнул. И действительно, тут за двадцать лет три новых мира открыто, да вообще всей резонансной космонавтике и полтинника нет, а я удивляюсь тому, что надпись трехвековой давности на русском уровня домежпланетарных времен не могу прочитать.

Наконец, чуть ли не обнюхав холодильник со всех сторон и, конечно, заглянув внутрь, я с сожалением от агрегата оторвался и обернулся на негромкий гул голосов. Пока я возился с холодильником, на встречу со мной подтянулось человек тридцать, не меньше. Они что, всем штатом техперсонала на мою скромную персону пришли глянуть? Я смутился, а космотехники примолкли, разглядывая меня в ответ. Пока мы играли в гляделки, холодильник рыкнул мне в спину. Я еще раз подпрыгнул, а космотехники дружно заржали, наблюдая за моей реакцией, но пока не спешили ни знакомиться со мной поближе, ни объяснять, откуда у них допотопный холодильник. Видимо, сложились еще какие-то ритуальные традиции, сообразил я. И точно. Эйнар положил мне руку на плечо и посадил во главе стола, представив:

— Знакомьтесь. Бессменный руководитель оперативного отдела Корпуса первопроходцев, человек феноменальной интуиции, доброты и героизма, Честер Уайз.

Я смутился окончательно. Как-то Эйнар меня идеализировал со всех сторон, ну какой из меня герой, в самом-то деле, да и остальное сильно преувеличено, в том числе и про руководителя. Но не рассказывать же ребятам, что я сейчас не пойми в каком статусе. Так что я, не зная, чего мне ожидать, просто улыбнулся и сказал:

— Вы ему не верьте. Это он так шутит.

* * *

Честер Уайз, преодолев первое смущение, разговорился и совершенно очаровал технический персонал космопорта. Техники несколько часов без перерыва с увлечением расспрашивали первопроходца о работе, о его первых днях на планете, о буднях Корпуса — а в ответ получали будоражащие воображение истории про встречи с настоящей и ложной скорпикорами, с химерами и суккубами, байки о подчиненных, целую эпическую сагу про спасение колонии от стаи химерок в стадии саранчи и смешные, но поучительные рассказы про туристов-авантюристов. Оперативник постоянно подшучивал над всеми, почти мгновенно запомнил, как кого зовут — а космотехники, казалось, с его легкой руки поселились прямо внутри оперативного отдела, здороваясь на бегу с немногословным Берцем, поражаясь едкой ядовитости Тайвина и подкалывая Уилла, который с фанатичным упорством перед полевым выходом «на удачу» засовывал старинную монетку под наплечную пластину брони.

Про себя Честер говорил мало, иронично и неохотно, но космотехники все равно умудрились выпытать у него подробности недавнего инцидента с пропавшей девочкой и дружно захвалили, на что оперативник очень растерянно и почти жалобно попросил не ставить ему памятник при жизни. Почуявший перемену настроения и неладное Норт практически силой вынудил первопроходца скупо, коротко и без имен рассказать о той заднице, в которой Честер сейчас очутился. Да имена и не нужны были — про выходки странного скандалиста с Земли знала уже вся колония. Отпустили оперативника только после того, как постарались всеми силами уверить в том, что он личность примечательная и для поселения и колонистов незаменимая.

Глава оперативного отдела им, естественно, не поверил, но оттаял и рассказал еще несколько анекдотичных случаев, под конец беседы велев называть себя не иначе как «Чез» и взяв с каждого слово бережно обращаться с хрупкой кристаллической природой Шестого. И космотехники торжественно и серьезно пообещали.

Глава 18

Пентапод не ловится, не растет трава

В космопорте все было по-прежнему, за прошедший месяц ничего не изменилось: здание блестело хромом и стеклом, по коридорам под прозрачным потолком ходили астронавигаторы в их темно-синих комбинезонах, космотехники — в темно-коричневых, в парадных формах величавыми лайнерами изредка прочерчивали толпы колонистов и гостей Шестого стюарды, пилоты и командиры резонансных шаттлов.

Макс повертела головой: Красный уже должен был занять облюбованный для встреч столик в кофейне у окна с видом на один из гейтов. И точно — его белую прическу, оттененную черно-белой формой, ни с чем во всех семи мирах не перепутаешь. Вот только сидел он за столиком не один. Макс насторожилась, но предаваться параноидальным приступам не стала: ей для этого новой работы на Совет синдикатов за уши хватало и еще немного сверху.

— Привет, Макс! Какие дела? Я хочу тебя познакомить с нашей новой сотрудницей и моей невестой. Макс, это Ви, Ви, это Макс, я тебе рассказывал, — Красный вроде и не улыбался, но светился изнутри ярче коллапсирующего звездного ядра перед взрывом во сверхновую.

— Вот это поворот, — присвистнула Макс, присаживаясь за столик и хитро глядя на онемевшую Ви. — А невеста в курсе, что она скоро замуж выходит?

— Я… — Красный смутился и тут же залился краской. — Мне казалось, это очевидно.

— Это тебе очевидно, мне, а еще Честеру и всему оперативному отделу, потому что мы тебя знаем с головы до ног, — хихикнула Макс и кивнула новоиспеченной невесте. — Будем знакомы. Я Макс, бывшая гордость и нынешний позор Корпуса.

— П-привет, — выдавила из себя Ви севшим голосом, медленно приходя в себя.

—