И вдруг мой мир перевернулся.

Тысячи ответов и столько же новых вопросов проносятся в голове, подобно вдруг ожившим бумажным птичкам. Я не сошла с ума, не заболела. Я и правда была в Лиаскай.

Вот ведь дрянь! И что мне теперь делать?!

Поднимаюсь и словно в трансе иду прямиком к Натаниелю. Наши взгляды сцепились, словно мы не хотим друг друга отпускать. Возможно, так оно и есть. Здесь, в Завременье, мы гости, мы чужие.

– Скажи честно: Лиаскай никогда не призывала меня?

Натаниель снимает маску. На лице его написано столько боли и вины, что мне становится не по себе.

– Нет. Это сделал я. Меня послали за тобой.

Качаю головой, горько улыбаясь.

– Значит, ты можешь переносить людей. И как я сама не догадалась? Это же очевидно. Ты был тогда в додзе и взял меня с собой.

– У меня не было выбора.

Винкулас. Конечно, у Натаниеля не было выбора. Да и без винкуласа честолюбивый, глубоко преданный власти генерал не ослушался бы приказа. Тем более ради девчонки, которую даже не знал.

– А теперь есть?

– Думаю, выбор есть всегда.

– Вот как?

– Его надо просто осознать.

– Ого! И что же ты осознал? Поделись со мной, будь так добр!

Я не хотела ерничать, но по-другому просто не получается: все происходящее мне не по душе, ох как не по душе.

Натаниель, кажется, прикусил изнутри щеку. Что-то ведет он себя слишком неуверенно для генерала и министра.

– Признаться, Майлин, я возлагаю надежды на твой выбор. Мне известно, что ты сбежала из дворца, чтобы спасти сестру, и я восхищен твоим мужеством. Если оно у тебя еще сохранилось…

– Чего-чего, а мужества мне всегда хватало, – перебиваю я его. Сердце стучит все быстрее.

– И если у тебя есть какая-нибудь идея, – продолжает Натаниель.

– И тогда ты…

Тогда он мне поможет. Он мне поможет. Я не смела на это надеяться. Я почти распрощалась с Вики и убедила себя в том, что Лиам мне просто приснился… А тут является Натаниель и предлагает свою помощь. Такое ощущение, будто на меня пролился дождь чистой надежды. И даже слабым после болезни рукам стало легче держать меч.

– Нам надо все обсудить, – говорю негромко. – Разработать план, и как можно скорее. У Вики мало времени.

А у меня – много вопросов. Происходящее кажется бессмыслицей, но мне нужно во всем разобраться, чтобы по полной использовать имеющиеся у нас возможности.

Меня охватывает эйфория, а вот Натаниель остается серьезным и спокойным.

– Майлин, спасение сестры дорого тебе обойдется. Тебе это известно?

Догадываюсь, о чем он. И чувствую, он сам не рад тому, что мне придется заплатить эту цену.

– Без Королевы народ Лиаскай не выживет. Ты можешь забрать Вики, но должна… – Натаниель замолкает.

– Но должна занять ее место на троне.

– Должна отдать свою жизнь Лиаскай. И Лиаскай высосет ее из тебя, как делала всегда. Не думаю, что когда-то было иначе. Она…

Тут у Натаниеля срывается голос. У него – генерала, министра Мира и Войны – срывается голос!

– И все же кому-то должно нести корону, – продолжает он. – На кону стоит жизнь множества людей. А ты – единственная, кто…

Натаниель снова умолк. Смотрит на меня с такой болью, что я совсем растерялась. Почему его так заботит моя судьба?

Затем он произносит одно-единственное слово – мое имя, тихо и с таким чувством, что все кусочки пазла вдруг встают на свои места:

– Майлин…

Мы с ним уже были в зале, похожем на этот. Только не босиком, а в элегантных туфлях. Мы танцевали, как пара влюбленных. Натаниель вел меня в танце.

И что же я раньше не догадалась? Почему мне потребовалось столько времени, чтобы понять чувства Натаниеля?

Дыхание перехватывает. Положив синай на пол, я сажусь – голова идет кругом оттого, что передо мной открылось столько возможностей.

– Майлин? Мэй? С тобой все хорошо?

Мама? Тут я поняла свою ошибку. Конечно, она наблюдала за мной через окно. Изнутри окно зеркальное – чтобы бойцы не отвлекались, – поэтому я частенько забываю о его существовании. Вскакиваю на ноги и оборачиваюсь к маме, растягивая губы в улыбке.

– Мам! Медитация входит в тренировку!

Мама смущенно потирает лоб.

– Ох, простите. Не хотела вам мешать.

– Ничего страшного. – Натаниель успокаивающе улыбается. – В додзе надо тренироваться, а не болтать.

С этими словами он поднимает синай, предлагая мне атаковать. Я хватаюсь за свой меч, и мы, пока мама возвращается на свой наблюдательный пункт, имитируем несколько медленных ударов.

– Знаю, что возвращаться опасно. – Я возобновляю разговор. И мне удается нанести удар Натаниелю в грудь: он отвлекся. Пусть не считает меня наивной дурочкой. Ради спасения Вики я готова на все, но не собираюсь бездумно расставаться с жизнью. Люсинда научила меня никогда не идти в бой, не имея стратегии. И хранить эту стратегию при себе как можно дольше. – Однако я уже все решила. Мы вернемся в Лиаскай.

Мы договорились встретиться на следующий день в пабе. Меня подвезла мама. Всю дорогу она широко улыбалась: радовалась, что у меня в кои-то веки свидание.

– Ты встречалась с Финном, но это было так давно, – щебечет мама, пока машина трясется по проселочной дороге.

«Мама, как же с тобой попрощаться?» – думаю тем временем я. Не уверена, что вообще смогу это сделать.

– Тот мальчик такой красивый, Майлин, – продолжает мама. – Тебе не кажется, что он похож на Льюиса Хэмилтона, гонщика? Вы и правда хотите пойти в паб? На танцы ваше поколение, наверное, уже не ходит?

Натаниель – совсем не мальчик, и мы с ним уже танцевали. Но маме об этом не говорю, только лукаво улыбаюсь:

– Он милый, не правда ли?

А я – настоящее чудовище. И среди чудовищ мне самое место.

Мама… как же я буду скучать. Мне так жаль, что придется причинить тебе боль. Но если все пройдет хорошо, я верну тебе Вики. Знаешь, у Вики никогда не было выбора. А у меня он есть. Я отвоевала его. И я этим воспользуюсь.

Прихожу в паб заранее, но Натаниель уже на месте – сидит за столиком в самом дальнем углу. Бармен поглядывает на него с таким недоверием, будто он не в джинсах и футболке, а в военном мундире Лиаскай и при оружии. И как у него получается настолько выделяться даже в толпе туристов?

Сажусь напротив Натаниеля. Заказали кока-колу, некоторое время растерянно помолчали. Я молчу, потому что знаю: наш разговор станет началом конца. Если не повезет, то моего конца. А вот почему молчит Натаниель, я могу только догадываться.