— Я думал, может, ты напишешь, — сказал он. — Мне, наверное,будет тоскливо в новом городе, и все такое.

Наконец Кэрол взяла листок и сунула в карман шортиков, дажене посмотрев. “Наверное, выбросит, когда вернется домой”, — подумал Бобби. Ноему было все равно. Как-никак, а листок она взяла. Это послужит трамплином длятех случаев, когда ему понадобится отвлечь свои мысли.., он успел открыть, чтоэто бывает необходимо не только если где-то близко низкие люди.

— Салл говорит, что ты теперь другой. Бобби ничего неответил.

— И еще многие так говорят. Бобби не ответил.

— Ты избил Гарри Дулина? — спросила она и сжала запястьеБобби холодными пальцами. — Ты?

Бобби медленно кивнул.

Кэрол обхватила его за шею и поцеловала так крепко, что ихзубы клацнули друг о друга. Их губы разошлись с громким чмоканьем. Бобби толькочерез четыре года поцеловал другую девочку в губы.., и никогда в жизни ни однане целовала его вот так.

— Здорово! — сказала она тихим яростным голосом. Почтипрорычала. — Здорово!

И побежала к Броуд-стрит. Только замелькали ее ноги,загоревшие за лето, все в царапинах от игр и прогулок.

— Кэрол! — крикнул он ей вслед. — Кэрол, подожди! Онапродолжала бежать.

— Кэрол, я люблю тебя!

Тут она остановилась… А может, просто выскочила наКоммонвелф-авеню и остановилась, чтобы пропустить машины. Но все равно секундуона постояла, опустив голову, а потом оглянулась. Глаза у нее стали огромными,губы полураскрылись.

— Кэрол!

— Мне надо домой, надо приготовить салат, — сказала она иубежала от него. Она перебежала через улицу, убежала из его жизни, неоглянувшись во второй раз. Может, так было и лучше.

***

Он и его мать переехали в Дэнверс. Бобби поступил вдэнверсскую школу, обзавелся друзьями — и врагами в несколько большем числе.Начались драки, а вскоре последовали и прогулы. В графе “Замечания” его первойхарактеристики миссис Риверс написала: “Роберт чрезвычайно способный мальчик.Кроме того, он очень угнетен психически. Вы не могли бы зайти ко мне поговоритьо нем, миссис Гарфилд?"

Миссис Гарфилд зашла, и миссис Гарфилд помогла, насколькомогла себе позволить, однако о слишком многом приходилось умалчивать: оПровиденсе, о некоем объявлении про пропавшую собаку и о том, откуда у неевзялись деньги, которыми она оплатила свое положение в фирме и свою новуюжизнь. Они согласились, что Бобби испытывает все трудности переходноговозраста, что, кроме того, он тоскует по Харвичу и по своим друзьям там. Однакосо временем все наладится. Иначе быть не может: он ведь очень способный, оченьмногообещающий.

В своей новой роли агента по продаже недвижимости Лизпреуспевала. Бобби успевал по литературе (получил высшую оценку за сочинение, вкотором провел сравнение между “О мышах и людях” Стейнбека и “Повелителем мух”Голдинга), но еле тащился по всем остальным предметам. Он начал курить.

Кэрол все-таки писала ему время от времени — неуверенные,почти робкие письма, в которых рассказывала про школу, и про подруг, и пропоездку на субботу — воскресенье в Нью-Йорк с Риондой. Письмо, которое пришло вмарте 1961 года (писала она всегда на бумаге с широкими полями, на которыхплясали плюшевые мишки), заключал сухой постскриптум: “По-моему, мои папа смамой разводятся. Он втюрился в еще одну “стерву”, а она только плачет”. Однакообычно она придерживалась более веселых тем: она учится вертеть жезл в группеподдержки; на день рождения ей подарили новые коньки; ей все еще нравитсяФабиан, хотя Ивонна и Теина его терпеть не могут; ее пригласили на вечеринку ствистом, и она весь вечер протанцевала без отдыха.

Вскрывая каждый ее конверт и вытаскивая письмо, Бобби думал:“Это последнее, больше она мне писать не будет… В нашем возрасте долго непереписываются, хоть и обещают. Слишком уж много всего нового. Время летит такбыстро. Слишком быстро. Она меня забудет”.

Но в этом он ей не поможет. Получив очередное письмо, он тутже садился писать ответ. Он рассказывал ей о доме в Бруклайне, который его матьпродала за двадцать пять тысяч долларов — комиссионных она получила сумму,равную ее полугодовой прошлой зарплате. Он рассказал ей об оценке за сочинениепо литературе. Он рассказал ей про своего друга Морри, который учит его игратьв шахматы. Он не рассказал ей о том, как они с Морри иногда отправляются навелосипедах (Бобби все-таки накопил себе на велосипед) бить окна, проносясь насамой большой скорости мимо облезлых домов на Плимут-стрит и швыряя припасенныев корзинках камни. Он опустил историю о том, как предложил мистеру Харли,заместителю директора школы, поцеловать его в розовую жопку, а мистер Харли вответ хлестнул его ладонью по лицу и назвал наглым глупым сопляком. Он непризнался, что начал красть в магазинах, или что он уже напивался четыре-пятьраз (один раз с Морри, а остальные — сам с собой), или что иногда он уходит кжелезнодорожным путям и размышляет, не разумнее ли всего было бы угодить подэкспресс “Южный Берег”. Запах дизельного топлива, на лицо тебе падает тень, ипрости-прощай. Хотя, может быть, и не так быстро.

Каждое его письмо Кэрол кончалось одинаково:

Очень без тебя скучаем

Твой друг

Бобби.

Проходили недели, не принося ни единого письма — то естьему, — а потом приходил конверт с сердечками и плюшевыми мишками на обороте ина широких полях листка, с новыми рассказами о катании на коньках и верчениижезла под оркестр, и новых туфлях, и как она все еще не может осилитьдесятичные дроби. Каждое письмо было точно еще один хриплый вздох любимогочеловека, чья смерть кажется неотвратимо близкой. Еще один вздох. ДажеСалл-Джон написал ему несколько писем. Последнее пришло в начале 1961 года, ноБобби был изумлен и растроган, что Салл вообще ему написал. В по-детски крупномпочерке Эс-Джея и куче орфографических ошибок Бобби различал скорое появлениедуши-парня, который с равной радостью будет играть на поле и укладывать впостель девушек из группы поддержки; парня, который с одинаковой легкостьюбудет путаться в чащобе пунктуации и прорываться сквозь линию защитниковсоперничающей команды. Бобби почудилось, что он даже видит мужчину,поджидающего Салла в семидесятых и восьмидесятых годах, поджидающего так, какждут вызванное такси, — агент по продаже машин, который со временем заведетсобственное дело — естественно “Честный Джон” — “Харвичское “шевроле” ЧестногоДжона”. У него будет большой живот, нависающий над поясом, и много табличек настене офиса, и он будет тренировать юных любителей спорта, а каждую речь,обращенную к потенциальным покупателям, начинать с “Вот послушайте, ребята”, иходить в церковь, и маршировать на парадах по праздникам, и состоять вгородском совете, и все такое прочее. Это будет хорошая жизнь, решил Бобби, —ферма и кролики вместо палки, заостренной с обоих концов. Хотя оказалось, чтоСалла все-таки поджидала заостренная палка, ожидала в провинции Донг-Ха вместесо старенькой мамасан, той, что всегда где-то рядом.