Сила и одиночество… Эти слова навсегда стали ассоциироваться у Клэр с Наполеоном.

– Я искренне завидую вашему жениху, мадемуазель. Вы стали украшением этого холодного дворца. Позвольте расспросить о вашей фамилии. Вы русская? – Клэр не могла оправиться от мысли, что собственными ушами слышит голос человека, которого ещё долгие поколения будут считать великим.

– Мой отец имел русские корни, но по происхождению я француженка.

– Великолепно! Коленкур с восторгом рассказывал мне о вашей первой встрече. Я рад, что теперь вы и ваш жених находитесь под защитой Франции.

– Благодарим вас, император! – сказал Франсуа, повернувшись к Наполеону.

– Если вы не сильно измотаны дорогой, я с радостью покажу вам дворец, – пристальное внимание было направлено исключительно на Клэр.

– Ваше Императорское Величество? – вдруг таинственный мужчина, скрывающий под маской половину своего лица, обрёл голос. Он преданно посмотрел на императора, а затем перевёл подозрительный взор на Клэр.

Находясь поблизости с таким бесстрашным человеком, как Наполеон, Клэр чувствовала, как сама обретает силу и храбрость. Она уверенно ответила на взгляд незнакомца и ощутила, как с каждой секундой её тело становится крепче.

Его глаза. Они были такими холодными, чужими, презрительными, но отнюдь не пугающими.

– Дела подождут, – фыркнул Наполеон, и его плотные щёки при этом содрогнулись. – Следуйте за мной, мадемуазель. И вы, де Миро, тоже не отставайте.

Пока они медленно передвигались, Клэр украдкой наблюдала за движениями и жестами императора. В какой-то момент она призналась сама себе в страшной истине. С первых минут этот человек вдохновил её. Его величие ощущал каждый подданный. Нечеловеческая сила и способность управлять и вести за собой людей. Рядом с ней шёл мужчина – знающий всё и повелевающий всеми. Мужчина, каким никогда бы не стал Александр.

– Расскажите о себе, де Миро. Хоть мы с вами прежде и встречались, о вас я знаю лишь то, что вы имели интерес к коневодству.

– Я в раннем возрасте покинул Париж, Ваше Величество. Всю мою сознательную жизнь я скитался по странам и городам. Каждый день я жил приятными, но такими далёкими воспоминаниями об истинном доме. Пока однажды не посетил ваш двор несколько лет назад. Это напомнило мне о том, кто я и где моё место. С того времени и до сих пор я жил в России и даже был удостоен знакомства с императором Александром.

– Вам известно, что своим возвращением ко двору вы обязаны Коленкуру? – поинтересовался Наполеон, растягивая в улыбке маленькие губы.

– Известно, Ваше Величество. Ведь я лично умолял его ходатайствовать о моём возвращении перед вами.

– Вы лис, Франсуа де Миро, – настороженно сказал император. – Надеюсь, не такой же лис, как Александр.

– Император Александр Павлович лишь дал мне убежище.

– А вы, мадемуазель? – дослушав лестные слова Франсуа, Наполеон обратился к Клэр.

– Моя жизнь не покажется вам интересной, Ваше Величество. Когда мой отец был маленьким, он со своей матерью приехал в Россию. Это случилось ещё до революции, но уже тогда они оказались в немилости у короля. Отец женился на русской. Мой род давно обеднел, а помолвка с де Миро гарантирует мне безбедную жизнь.

– И всё же ваша семья выдаёт вас замуж без любви? Я ни в коем разе не берусь осуждать вас, мадемуазель. Потому как сам знаю причины таких браков.

– К моему горю, я сирота. Родители умерли несколько лет назад. Именно поэтому я смею путешествовать с мужчиной, который до сих пор не является мне мужем. Может быть, общество и вправе осудить меня, но… мне всё равно.

– И я уважаю это! Общество всегда найдёт повод для сплетен, уж поверьте. И жить, постоянно чувствуя над собой гильотину чужого мнения? Лишь безвольные и слабые люди, не имеющие собственных амбиций, будут делать всё, чтобы угодить обществу. Когда-то граждане Франции осуждали меня, презирали и недооценивали. Как видите, теперь все они – мои подданные.

Клэр шла подле императора Наполеона, Франсуа и Коленкур шли следом за ними. А вот человек в маске резкими шагами пытался лавировать между императором и идущими позади мужчинами.

– Мой император, позвольте мне спросить? Возможно, мой вопрос покажется неуместным, но скажите, почему этот человек скрывает своё лицо?

– Уверяю вас, вы далеко не первая, кто задаёт этот вопрос. – Наполеон оглянулся на мужчину в чёрном. – Он обязан мне жизнью. К тому же не раз доказывал свою верность и пользу. А маска… В день нашей первой встречи его лицо было обезображено. Удар сабли рассёк ему правую щёку. Зрелище не из приятных, тем более для таких юных созданий, как вы. Чтобы он лишний раз не привлекал к себе внимание шрамами, я позволил ему ходить в маске.

Услышав эту историю, Клэр слегка смягчилась и вместо недовольства от грубого поведения этого господина испытала сочувствие к нему.

– Неужели я расстроил вас, мадемуазель?

– У каждого из нас есть шрамы. У кого-то на лице, у кого-то в душе.

– Позвольте и мне, в свою очередь, полюбопытствовать?

– Всё, что угодно, Ваше Величество!

– Ваше платье. Оно чёрное. Смею предположить, что у вас траур?

– Так и есть. Пару месяцев назад погиб дорогой для меня человек. Этот кулон всё, что осталось от него. – Клэр указала пальцами на зелёный клевер, подаренный Мишелем, который она так и не осмелилась снять.

– Прекрасный подарок.

Наполеон лениво, но с неподдельным восторгом показывал своим гостям залы Тюильри. Он был чрезвычайно вежлив и воспитан, особенно это выражалось в желании уделить внимание всем гостям по очереди. Они прошли немного, рассматривая убранство комнат и коридоров, как вдруг Франсуа попросил личной аудиенции в присутствии Коленкура.

– Срочность вашего разговора так велика, Франсуа? – спросил Наполеон, окинув его хмурым взглядом.

– Я не смел бы тревожить Ваше Величество без должного повода.

– Знаете ли вы, Франсуа, какими двумя рычагами можно двигать людей?

– Не могу знать, сир.

– Страх и личный интерес, – после этих слов Наполеон застыл на месте и указал рукой путь в свой кабинет. – Мадемуазель, уверен, мы скоро встретимся! А пока мой человек проводит вас до вашей спальни. И пусть вас не пугает его таинственность.

Клэр склонилась в реверансе и вместе с мужчиной в маске направилась дальше по коридору. Могло показаться, что от молчания было неловко лишь Клэр. Она старалась не отставать от его резкого и быстрого шага. Любезности ждать было бессмысленно. С каждым шагом полы его чёрного плаща взмывали вверх. Шпоры на сапогах звонко цокали, ударяясь об пол.

Когда Клэр уже оставила все надежды относительно их диалога, раздался голос.

– Зачем вы приехали во Францию? – холодно и словно не желая знать ответа процедил он сквозь зубы.

– Что?

– Вы