– Весьма рад вновь видеть вас, мадемуазель, – прозвучал сиплый голос.

Клэр через силу подняла глаза, чтобы поздороваться с человеком, один вид которого наводил на неё ужас.

– Доброго дня.

– Слышал, что вы сегодня уезжаете.

– Должно быть, так.

– Также слышал, что вы обзавелись новым любовником. Не слишком справедливо, если вспомнить, что князь Равнин совсем недавно отдал Богу душу. – Андре иронично перекрестился, так, как перекрестился бы человек, совершенно не верующий в Бога.

– Не вам об этом рассуждать.

– Как знать… – Андре нагнулся к Клэр и демонстративно вдохнул аромат её духов.

Возмущённая его поведением, она мгновенно подскочила со своего места и приготовилась ответить, яростно взмахнув рукой. Почти сразу открылась дверь, и стоящий у окна император негромко попросил Клэр войти. Глаза обожгли Андре яростью. Клэр выдохнула, достаточно долго рассматривая ухмылку на мерзком тощем лице Андре. В коридор вышел Франсуа и, поменявшись с Клэр местами, прикрыл за ней дверь.

– Я не верю в существование Бога, но велю своим подданным молиться за ваш успех. Помните, что от вас зависит не только будущее этого мира, но и того, из которого вы прибыли. Наполеон – чума для всех нас, если кольцо не сдержит его ярость, то ничего не сдержит.

– Ваше Величество, но что, если кольцо только увеличит его силу и влияние? Что, если оно должно было потеряться и не попасть в мои руки? Иногда я размышляю об этом, и мне становится страшно… Как бы я сама не стала причиной, по которой всех нас ждёт гибель.

– Они редко ошибаются, – император не пояснил, кто были эти «они». Его лицо сделалось уверенным и жёстким. – Всё, что станет вам известно, прошу передавать через Франсуа. Удачи вам, Клэр. Надеюсь, что вы вернётесь в свой мир и расскажете потомкам, чем нам всем приходилось жертвовать ради спасения мира.

Клэр молча поклонилась, показывая глазами, что так и будет.

Песочно-охровые стены Зимнего дворца отдалялись всё быстрее. Франсуа сидел напротив Клэр. В карете пахло сыростью. Пара охранников императора, переодетых лакеями, сопровождала их на протяжении всего пути.

Рассматривая подпрыгивающие кисточки на оконных шторках, Клэр погружалась в глубину своих мыслей и тревог. Волнение сковывало живот и в то же время возбуждало в ней новые чувства. Франсуа откинулся назад и устало закрыл глаза, так что у Клэр было много времени, чтобы изучить его лицо.

Она нашла в нём привлекательные черты, которые прежде казались ей самыми обычными. Темно-каштановые волосы, бледная кожа, острые скулы и выраженный подбородок. Его лицо было гладким, а волнистые пряди волос небрежно падали на лоб и плечи. Он открыл глаза, видимо, почувствовав на себе цепкий взгляд, и тут же дёрнул черной бровью:

– Что?

– Нет, ничего, – тут же ответила Клэр, немного занервничав.

Он ещё раз взглянул на неё, расслабив губы так, чтобы между ними образовалась щель. Клэр ощутила странное покалывание по всему телу. Это чувство никогда прежде не было таким сильным, как сейчас. С трудом она протолкнула тяжёлый ком в пересохшем горле и, сняв с себя верхнюю одежду, села к нему на колени. Её глаза сияли нездоровым влечением, словно кто-то за несколько минут приворожил её против воли. Слишком много на неё навалилось. Слишком много потерь она перенесла за короткое время. Она нуждалась в утешении, и именно эта самая нужда толкнула Клэр в объятия чёрного ворона.

Франсуа был удивлён такой инициативе. Острый кончик его носа вдруг коснулся девичьей щеки. Убедившись в решительности её действий, он обвил руками тонкое тело и потянулся к губам. Из её груди вырвался стон. Губы болели от резких и сильных движений, но Клэр не сказала ни слова; впилась зубами в оголённую шею, на сей раз отдаваясь ему по своей воле.

Часть 2

Глава 14

Париж 1811

Чуть больше недели Клэр и Франсуа тряслись в карете на пути к границам Франции. За это время они успели настолько сблизиться, что постепенно начали относиться к друг другу с плохо скрываемым раздражением. Поначалу роль супругов удавалась им очень хорошо, но страсть быстро прошла, а в разговорах каждый из них невероятно скучал. К концу их длительного странствия желание принадлежать и владеть друг другом угасло, и они поняли, что просто оказались очередным замыслом императора Александра. Безвольными пешками, которым вряд ли кто-то позволит однажды дойти до края доски.

Большую часть времени Клэр страдала от бесконечной тошноты, вызванной укачиванием. Каждый раз, когда они останавливались на почтовых станциях, чтобы передохнуть и сменить лошадей, девушка не могла скрыть своей радости. Природа её организма иногда выводила Франсуа из себя. Он оказался чересчур брезгливым и неспособным поддержать Клэр в её и без того неловком положении.

Прошло время, и экипаж перестало трясти. Лошади застучали копытами по чуть выпуклым камням. Клэр приоткрыла сонные глаза и увидела по-прежнему сидящего перед ней Франсуа, с которым протекала её долгая и утомительная поездка.

Тонкими пальцами она отодвинула бархатную шторку на окне. Её глаза засияли. Уголки губ сами устремились вверх. Внутри возникло волнение.

– Смотри! – взбодрившись, провозгласила Клэр, указывая Франсуа на мелькающие за окном дома. – Париж?

– Да, это он, – заинтересованно ответил он, но без той детской радости, которая была у Клэр.

– Как непривычно видеть здания, мосты и улицы после нескончаемой лесной дороги.

Стоял солнечный день. Дорожки вдоль улиц были влажными и блестели на солнце от прошедшего дождя. Прохожие медленно перемещались из магазина в магазин и просто прогуливались по городу. Дамы держали в руках маленькие бархатные ридикюли, что не так часто можно было увидеть среди модниц Петербурга.

Здания города были похожи одно на другое. Серые и песочные стены гармонично сочетались между собой, придавая городу готическую атмосферу.

– Ещё полчаса назад мне казалось, что наша поездка длилась целую вечность. Но теперь я ощущаю это, как незаметно пролетевший миг. И мне страшно. – Клэр не сводила глаз с проносящихся мимо людей и домов, пытаясь сдержать лёгкую дрожь в голосе.

– Не переживай. Ты способна очаровать кого угодно. Я же, в свою очередь, не буду отходить от тебя ни на шаг. Помни, что грань между реальной жизнью и нашим заданием не стоит переступать. Никогда не расслабляйся и знай, что Наполеон умён и может распознать обман. Верь в то, что сама говоришь, тогда поверят и другие. – Франсуа снова стал проявлять заботу, как было прежде. Нервозность в его голосе улетучилась, и Клэр вновь почувствовала себя в безопасности.

– Ты