Когда он вошел в бар, Соня и последовавший за ней Чичиковпребывали там уже тридцать две минуты. Ему не было нужды оглядываться якобыневзначай – за стойкой, во всю ее длину, тянулось высокое наклонное зеркало, иРодион сразу увидел вишневую кофточку. И «Чичикова» рядом. Они расположилисьтет-а-тет в рассчитанном на четыре места отсеке, сидели не по разные стороныстола, а рядышком – правда, интима было пока что маловато, как ипредусматривалось планом. Соня, судя по ее выразительным жестам, как разжаловалась на мужа-кобеля, которому шальные бизнесменские денежки ударили вголову с невероятной силой, и он бегает по шлюхам практически не скрываясь,разве что домой не водит, пренебрегая внутренним миром супруги, между прочим,окончившей философский факультет, видит в ней лишь красивую игрушку, а ведьденьги в этой жизни отнюдь не главное, только где найти такого мужика, чтобы способенбыл поднять взгляд выше талии и оценить духовные искания…

Примерно в таком стиле она должна была компостировать мозгижирному карасику быстро пьянея при этом и с чисто женской непоследовательностьюпереходя порой ко вполне благопристойному кокетству.

Рассеянно, не спеша, Родион отсчитывал деньги – глядя взеркало. Стадия «быстрого опьянения» уже наступила. Карасик, ручаться можно, отподозрений уже избавился и горит желанием доказать, что готов в полной мереоценить духовные искания и богатый внутренний мир новой знакомой – понятно,приведя ее в горизонтальное положение, но об этом он, как воспитанный человек иджентльмен, пока что умалчивает…

Ага. Доставая из сумочки сигареты, она словно бы невзначайуронила на стол ключ от гостиничного номера – удачная имитация казенногобрелока из отеля «Ермолаево» была изготовлена самим Родионом. Неловкимидвижениями запихала всю мелочевку обратно, пьяно рассмеялась, стрельнулаглазками…

Народу в баре было немного. Забрав высокий стакан сконьяком, два блюдечка с закуской и банку пепси, Родион, не глядя на сладкуюпарочку, прошел мимо и устроился в соседнем отсеке. Музыка играла негромко, онразбирал почти каждое слово.

– …да не это самое страшное, к вашему сведению, Костик.Иногда тянет ему изменить просто так, в отместку, по старому принципу «око заоко»…

– Хотите сказать, Ниночка, что вам еще не приходилось…

Произнесено это было на высшем пилотаже – шутливейше, но сдолжной долей развязного подтекста. В ответ последовало манерное хихиканье:

– Ко-остик…

– Просто я подумал: столь очаровательная женщина при ее умене могла, увы, прозябать в одиночестве.

– Вы о маленьких безумствах?

– Если они маленькие, то это и не безумства вовсе…

И так далее, в том же духе. Разбавив свой коньяк пепси искупо пригубливая, Родион прыскал про себя – со стороны эта стандартнаяболтовня, предшествовавшая культурному соитию двух приличных людей, казаласьневероятно убогой и плоской. Увы, насколько он мог судить по своему опыту,вовсе не являвшемуся исключением из правил, все обычно так и происходило.Некоторые реплики он мог предсказать наперед – и частенько оказывалсяпровидцем…

Дама пьянела все сильнее, но никаких вульгарностей себе непозволяла ни в речах, ни в манерах, разве что разговор стал гораздо куртуазнее,а намеки – недвусмысленными.

Словно бы протрезвев вдруг и спохватившись, «Ниночка»напомнила вслух об услышанных от подруг ужасах – точнее, о коварных маньяках,прикидывающихся приличными людьми, а меж тем лелеющих в отношении беззаботныхбогатеньких дам самые зверские планы, грабительско-извращенные. Шуршаниебумаги. Ага, демонстрирует билет и визитные карточки, наглядно доказывая, чтоон честный негоциант, застигнутый в степи непогодою…

Легчайший намек на готовность оплатить услуги дамы – едвауловимый, но вызвавший нешуточную пьяную обиду. Долгие оправдания и заверениякавалера – он ничего такого не имел в виду, его неправильно поняли, честноеслово…

Вскоре и дураку, возьмись он подслушивать, стало бы ясно,что дело движется к неизбежному финалу – на всех парусах, на всех парах, наполном галопе…

Родион встал, подхватил сумку и неторопливо прошел к выходу.Занял позицию у газетного киоска. Минут через десять появилась сладкая парочка,с первого взгляда ясно, перешедшая в качественно новый этап отношений. Упасигосподи, не в обнимку, даже за ручки не держатся, но прочно связаны некиминевидимыми нитями, по крайней мере, кавалер в этом не сомневается. Свернуливправо, исчезли на ведущей в подвал лестнице – все в порядке, «Ниночка»отправилась сдать сумку в камеру хранения. Пусть сдает, все равно там нетничего, кроме старой массивной кофеварки, обложенной кучей старых журналов.Сумка, правда, новенькая и дорогая. На карасика это должно подействоватьдолжным образом: если человек сдает вещи на хранение, предполагается, что онсюда вернется. Наводчицы так себя не ведут, у них вообще не бывает при себедорогих сумок…

Когда они вышли, Родион, не обращая внимания на оставленнуюу стены сумку, заторопился следом. Ожидание кончилось, теперь все решалисекунды – и малейшая случайность могла погубить детальнейший план, а заодно иначинающих гангстеров. Скажем, на недлинной дороге в гостиницу будут отиратьсяслучайные прохожие или милицейский патруль. Вообще-то, «Ниночка» в любой моментможет передумать, окончательно протрезветь и шугануть кавалера, никто ее ни вчем не уличит, но дело сорвется. А если их застигнут за работой…

Хорошо еще, гостиницу проектировали истинно советскиеархитекторы, напрочь пренебрегавшие буржуазными излишествами вроде удачногоразмещения на ландшафте. Семиэтажная гостиница выглядела вполне пристойно, дажекрасиво, вот только идти к ней приходилось по изрытому непонятными ямами изастроенному непонятными сараями пустырю, по растрескавшейся асфальтовойдорожке, в последний раз латавшейся еще при тов. Федянко. Фонарей почти небыло, справа придвинулся сосновый лесочек – в общем, место неплохое.

Целуются, надо же… Родион покривил губы, ускоряя шаг.Огромное стеклянное здание аэровокзала было совсем рядом, слышался хрипдинамика, гул подъезжавших машин, даже разговоры долетали. Риск дикий, но чтоподелать…

– Нина! – громко окликнул он, подбегая.

Успел заметить в полумраке, что карасик обернулся скореераздраженно, чем тревожно. Даже не отпустил девушку. От которой и получил вследующую секунду удар коленкой по месту, которому минуту назад надеялся найтиболее приятное применение…

Удар был качественный, у карася даже не хватило силкрикнуть, осел, зажимая обеими руками ушибленную деталь экстерьера. Родион ужебыл рядом, что было сил ударил кулаком в горло, надежно отключая речь идыхание. Не теряя времени, схватил за шиворот и поволок в лесочек. Соня бежаласледом, спотыкаясь на высоких каблуках. Карасик оказался тяжеленным, он слабобулькал горлом, хрипел, но умирать вроде бы не собирался.

Труднее всего оказалось завернуть ему руки за спину, чтобысорвать плащ, – все тянулся зажать ими ушибленное место. Справилиськое-как. Яростно, обрывая пуговицы с мясом, стянули пиджак и рубашку, работая влихорадочном темпе, пытались нашарить застежки плотно прилегавшего к телузамшевого бандажа, издававшего слабое шуршание.