Согласно железной закономерности, завенягинские рейсы из-запричудливых капризов северной погоды отменялись и задерживались через один, ато и чаще. И тогда несколько дней в аэропорту мыкались десятки бедолаг, вбессмысленной надежде шатавшихся от окошечка к окошечку и травивших начальникаслужбы движения, как зайца. Именно такая коллизия и сложилась сорок минут назад– было окончательно и бесповоротно объявлено, что Завенягинск не принимает, акогда будет принимать, известно лишь господу богу Суток через двое, какминимум.

Вот тут-то и началась работа…

С точки зрения попавшего в подобные хлопоты западного человека,логичных и разумных выходов было два: либо сесть в машину и вернуться в город,либо снять номер в гостинице (благо она в аэропорту имелась) и ложиться спать.

Россияне, естественно, выбирали третий путь, не способныйвтиснуться в менталитет западного человека, хоть ты его туда кувалдой загоняй:принялись липнуть к окошечкам, в глубине души веря, что в третьем им сообщат,будто в первых двух недопоняли ценные указания начальства или пошутили спохмелья и самолет все-таки взлетит с небольшим опозданием. Замотанные ирастерявшие всю прелесть дамочки в голубом привычно отлаивались, возниклостолпотворение с матерным аккомпанементом, и отиравшийся поблизости со своейобъемистой сумкой (набитой пустыми коробками из-под обуви и некоторымколичеством старых газет) Родион сделал для себя кое-какие выводы.

Во-первых, «Чичиков» был один – никакой охраны, скрытно инеотступно маячившей в отдалении. Во-вторых, он, как человек опытный исобранный, толкаться у окошечек не стал, принял удар судьбы относительноспокойно и, похоже, стал раздумывать, как ему теперь быть. Вот тут-то, словно вфантастических рассказах, будущее раздваивалось: либо он пойдет ктелефону-автомату и примется вызывать машину, либо решит обустраиваться наночлег…

Родион утроил внимание, продолжая словно бы бесцельноболтаться на небольшом пятачке. Его маневрам способствовала возникшая теснота –объявили регистрацию сразу на три рейса, да и толпа завенягинцев никак не моглаотлипнуть от окошечек, так что удалось подобраться к «Чичикову» довольно близко.И вновь удалиться.

Телефон-автомат работал и оставался свободным, но «Чичиков»к нему не пошел. Зато с интересом поглядывал в сторону бара. Это уже лучше.Напиваться он, конечно, не будет, но сразу видно, немного посидеть тамсобирается. Скорее всего, немного успокоился, не обнаружив за собой явногохвоста. По сведениям Сони, не столь уж и крутой дядечка, в серьезных войсках инутряных органах не служивал, деньги возит не в первый раз, подсознательнопривык, что все обходится. А вот слабость к прекрасному полу, по тем жеисточникам, питает. Как выразился бы Фантомас, пора пускать Артабана…

Окончательно уверившись, что звонить клиент не собирается,Родион поднялся на второй этаж. Мельком глянул на свое отражение: нет, зрябоялся встретить знакомых, они бы его ни за что не узнали. Всех причиндалов,что вручила ему Ирина, хватит раза на три, а потому он перед выходом на делопокрасил волосы с помощью Сони и запихал в рот и нос телесного цветапластиночки. И краски, и похожих на противных червяков пластиночек осталось ещедостаточно…

Прекрасно помнил, в каком кармане у него зеленая расческа, ав каком – желтая. Остановившись у бетонных перил, полуотвернувшись от рядовкоричневых кресел, где не было ни единого свободного местечка, вынул зеленуюрасческу и неторопливо принялся водить ею по черным волосам. Ирина не соврала –краска превратила его в совершеннейшего брюнета, но волосы вовсе не выгляделикрашеными. Кучеряво живут зарубежные артисты, надо полагать…

С одного из кресел в ближайшем ряду поднялась женщина. Неуделив Родиону ни малейшего внимания, стала спускаться на первый этаж,перекинув через руку джинсовое пальто, неся в другой объемистую сумку.

Все, кто был моложе девяноста, восхищенно таращились ейвслед. И было от чего – наряд для Сони они подбирали вместе, скрупулезнейшимобразом обсуждая каждую мелочь. Она никоим образом не должна была походить напроститутку: мало-мальски опытный, потершийся по жизни мужик, тем болееобремененный большими деньгами, от явной профессионалки, неважно, дешевой илидорогой, шарахнется инстинктивно в такой вот ситуации, прекрасно понимая, чтозавести она его может не в постельку, а под кастеты сообщников… С другойстороны, Соня должна была выглядеть достаточно сексапильно и нести во всемоблике невысказанный намек на доступность.

Куда там Юдашкину и Славе Зайцеву – перед ними,счастливцами, подобная задача никогда не стояла и вряд ли встанет…

Однако справились, кажется. Бежевая юбка обтягивала бедра ипопку, словно вторая кожа, и далее свободно падала до щиколоток, но имела сзадивесьма аморальный разрез. Если уж у Родиона, изучившего это тело во всехподробностях, кровь искрилась электрическими разрядами, что говорить опосторонних? Вишневая кофточка не особенно и обтягивала, но вырез был убойным –и в вырезе, отсверкивая изумрудиками, спускалась к ложбинке меж грудямидовольно массивная золотая цепочка. Три кольца – одно из них с бриллиантиками –завершали картину. А каштановый парик был из натуральных волос.

Одежду они купили в самых дорогих шантарских магазинах, авыбирая драгоценности, вконец задергали двух продавщиц. Сонина экипировкавлетела в копеечку, но все расходы должны были стократ окупиться при удаче.Холеная и избалованная дочка денежного папы, игрушечка столь же денежного мужа,деловая женщина – кто угодно, только не профессионалка… Даже неизбежныекавказцы, конечно же, обитавшие в аэропорту стаями и стайками, восхищенновзирали издали, но подходить опасались. «Точно, справились», – сказал себеРодион облегченно, наблюдая явление дорогой красавицы на нижнем этаже. Онашествовала с царственным пренебрежением к окружающим, а те, поганцы, трахалиглазами, распуская слюни. Пожалуй, он вытащил выигрышный билетик – если там, вновой жизни, одеть ее еще лучше и увешать побрякушками помассивнее, завистникистанут падать в штабеля и поленницы…

Лицо у нее, как и полагалось по сценарию, было грустным. Онаспустилась на первый этаж по правой лестнице—а недешевый бар располагался влевой оконечности прямоугольного зала, так что Соне нужно было пройти его вовсю длину, как и было задумано… Родиону показалось, что он слышит внизуотчаянный хруст шейных позвонков – это синхронно поворачивались мужские головы,словно железные опилки, попавшие в магнитное поле. «Чичиков» общей участи неизбежал, и явление прекрасной незнакомки, похоже, стало последней каплей,окончательно склонившей его навестить бар. Правда, он выжидал еще несколькоминут, что-то напряженно для себя решая…

С исчезновением «Чичикова» за полукруглой резной дверью барамиссия Родиона не окончилась. Он еще долго торчал у перил, высматривая, непройдет ли следом кто-то, напоминающий потаенную охрану. Нет, прошлочетырнадцать минут, а в бар никто больше не вошел.

Выйдя на улицу, Родион закурил. Охотничий азарт и волнениестали уже привычными, лишенными робости. Единственное, что его всерьезбеспокоило, – оставленная в укромном уголке машина. Самое слабое место вовсем ювелирно разработанном плане. Сигнализацию в «Форде» никак нельзя былооставлять включенной – автоворов или хулиганов отпугнет, конечно, но может затопривлечь милицию аэропорта. Но тут уж ничего не поделаешь. У заднего стекла онположил милицейскую фуражку, это давало пусть зыбкий, но шанс…