В кабинете, где лежал труп, то и дело взрывалисьфотовспышки: очевидно, патологоанатом фотографировал тело, прежде чем увезти.Каждый раз, когда огненный клубок отражался в зеркале, висевшем в коридоренапротив гостиной, Слоан сжималась от ужаса и боли, молясь, чтобы Парис непоняла, в чем дело. — Противоречивые чувства тоски и ярости терзали ее. Какмогло такое случиться? Кто посмел поднять руку на старую женщину?!

Детективы закончили допросы, но, посовещавшись с экспертами,объявили, что должны кое-что прояснить и получить подтверждения некоторымпоказаниям. Они все еще листали протоколы, пока капитан Хоклин, опустившись вкресло, почтительно объяснял собравшимся, что от них требуется — Я знаю, чтовсе вы устали и расстроены, — начал он, обращаясь в основном к Парис и Картеру,— но прежде чем нам придется побеспокоить вас вопросами, попробую рассказать отом немногом, что удалось узнать. Мы не имеем представления, сколько временипробыл убийца в доме. Могу заверить вас, что миссис Рейнолдс не пришлосьстрадать перед смертью. Пуля, попавшая в сердце, убила ее на месте. Имеетсядоказательство взлома — разбитое окно в комнате, где был обнаружен труп. Безвашей помощи трудно сказать, что украдено, но в ящиках письменного стола явнорылись. Утром вы должны пройти по всем комнатам и определить, отсутствуют ликакие-нибудь вещи или драгоценности.

Он помедлил, и Картер молча кивнул.

— Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам перенести этоиспытание как можно быстрее и с наименьшими трудностями. Сейчас мы ищемотпечатки пальцев во всех спальнях, так что скоро вы сможете подняться к себе.Но постарайтесь ни к чему не прикасаться в остальных комнатах. Мы будемработать всю ночь и надеемся утром уехать. К сожалению, представителям прессыуже известно об убийстве, так что, возможно, завтра новость появится в газетахи на телевидении. Рекомендую держать ворота закрытыми — это удержит репортеровна расстоянии. К сожалению, в ваши владения можно проникнуть с берега.Следующие два дня поместье будут патрулировать полицейские, а потом рекомендуюнанять охранников и поместить их на задах дома, иначе вас замучают папарацци ипросто любопытные.

— Гэри займется этим с утра пораньше, — заверил Картер.

— Думаю, вы не пожалеете. Кстати, мы допросили прислугу, и япопросил бы временно удалить всех отсюда. Нельзя ли поместить их в местныймотель, с тем чтобы при необходимости допросить еще раз?

Картер глянул на Гэри.

— Я все устрою, — кивнул тот.

— Насколько я понял, обе горничные не живут в доме. Завтраже их допросим, а потом, пожалуйста, отошлите женщин домой.

Покончив с формальностями, Хоклин немного оживился и перешелк делу.

— Не примите за оскорбление, но нам необходимо получить какможно больше информации, пока в вашей памяти еще жив этот вечер. ДетективыФлинн и Кегл уже поговорили с каждым, а теперь мы собрали вас вместе, чтобыпопытаться воскресить все мельчайшие детали. Итак, детектив Флинн, приступайте.

Флинн, коренастый толстяк лет пятидесяти, с круглым краснымлицом, типичным, скорее, для ирландского священника или прожженного мошенникатой же национальности, вовсе не походил на полицейского. Но нечто неуловимое,внушавшее пострадавшим уверенность и надежду, подсказало Слоан, что этотчеловек, возможно, создан для такой нелегкой работы.

Энди Кегл был полной его противоположностью. Совсем ещемолодой, высокий и тощий, с узким лицом и длинным носом, на котором криво сиделипостоянно съезжавшие очки, он держался скованно, стеснительно и несколько разизвинился перед Слоан, прежде чем спросить ее имя, адрес и поинтересоваться,где она была этой ночью. Энди выглядел настоящим книжным червем, инфантильным,так и не повзрослевшим школяром, доверчивым и наивным. Но Слоан подозревала,что, несмотря на почти комическую внешность, он куда умнее и проницательнеесвоих коллег.

И поскольку Пол велел ей придерживаться первоначальнойлегенды, по крайней мере половина из того, что Слоан наговорила Кеглу, былачистой ложью, хотя при сложившихся обстоятельствах казалось совершенноневажным, кто она: дизайнер интерьеров или детектив, получивший задание от ФБР.Все равно Эдит Рейнолдс мертва. Останься Слоан дома, возможно, преступник не посмелбы поднять руку на старую женщину. Единственным слабым утешением служила мысльо том, что прабабка не страдала перед смертью.

— Мистер Рейнолдс, — начал Флинн, — по вашим словам, вывернулись домой около одиннадцати?

Слоан, закусив губу, наблюдала, как Картер дрожащей рукойоткидывает волосы со лба. Лицо его было белее снега, и она впервыепочувствовала к отцу нечто вроде симпатии. Конечно, выносить Эдит было нелегко,но он явно потрясен смертью старухи.

Картер кивнул и откашлялся.

— Совершенно верно. Я играл с друзьями в покер до десятисорока пяти, а потом направился домой. Дорога занимает около четверти часа.Оставив машину в гараже, я поднялся к себе и лег спать.

— А теперь подумайте хорошенько и попытайтесь вспомнить, невидели ли вы на улице подозрительного автомобиля и не заметили ли кого-тонезнакомого.

— Вы уже спрашивали меня об этом, и по зрелом размышлениимогу сказать, что вроде бы видел белый фургон, стоявший поодаль на улице.

— И что можете о нем сказать?

— Только то, что видел подобный как-то на этой неделе.

Флинн кивнул и что-то отметил в блокноте.

— Вы утверждаете, что заехали в гараж. В дом ведет четыревхода, кроме парадного. Один на кухню из гаража и другой тоже на кухню, но сзаднего газона. Остальные два выходят на задний двор, но из других комнат. Вкакую дверь вы вошли?

Картер посмотрел на него как на помешанного.

— Разумеется, через ту, что ведет на кухню. Нимало нераздраженный высокомерием хозяина, детектив Флинн записал его ответ.

— По пути в спальню вы проходили мимо комнаты, где лежалотело жертвы? Слышали какой-нибудь шум?

— Нет. Я сразу же поднялся по лестнице.

— Миссис Рейнолдс часто находилась одна в кабинете, зазакрытой дверью, да еще по вечерам?

— Дверь обычно была открыта, но она любила эту комнату свидом на газон еще и потому, что в ней стоит телевизор с очень большим экраном.Она терпеть не могла солярий по ночам: утверждала, что приходится включатьслишком много ламп, чтобы стало уютнее.

До этого руки Картера были сложены на коленях, но сейчас онзакрыл ладонями лицо, словно не в силах вынести воспоминаний о той, что всегонесколько часов назад властвовала в доме.

— И при этом шторы обычно были раздвинуты?