лоб и щеки покрывает загар – он почти весь день провел в седле?

– Только от них? – он отрезает ножом кусок мяса, накалывает на острие и отправляет в рот.

Варвар.

Нет, еще и от тебя, кажется.

Просто ты, Реиган Уилберг, чертов император, вторгся в мою жизнь против моей воли и почти силой заставил проникнуться к тебе.

– Еще от всяких острых штук, которые я называю лекарским инструментом.

– М-м, – тянет Уилберг, делая несколько глотков вина и поднимаясь. – Всякие острые штуки неплохо разошлись по Эсмару. Я даже подумываю продавать их. Как и возможность использовать медицинский эфир… О нем слышали даже на фронте.

– Скоро о нем узнают во всем мире.

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы подготовить лекарей для работы при военных гарнизонах?

Когда он спрашивает это, мое сердце делает кульбит.

– Что? – хрипло переспрашиваю я, не замечая, как он оказывается рядом.

– Твои знания мне понадобятся, Анна.

Его пальцы прикасаются к моему лицу, и я слегка прикрываю глаза, чувствуя нарастающее волнение.

А затем я отхожу, пытаясь унять безумство в груди. Кажется, грохот моего сердца слышно в каждом уголке Вельсвена.

– Ваше величество, я… – начинаю, но император требует:

– Называй меня по имени. Мы одни.

Рэй.

Это почти слетает у меня с языка, но я упрямо сжимаю губы. Мои чувства разрастаются, их становится так много, что я не могу больше держаться. И вместе с ними приходит ревность, злость и… чувство ничтожности. Я никогда не буду равной этому человеку. Вся моя жизнь – это проявление его милости.

– Ты мне очень нравишься, – я выдаю это и тотчас отступаю назад, потому что Рэй порывисто делает ко мне шаг. – Я не наивная принцесса, – говорю ему горячо, с жаром, которого сама от себя не ожидаю: – пожалуйста, дай мне свободу! Я не хочу быть зависимой от тебя. Не хочу знать о твоих изменах, быть на последнем месте после Эсмара, твоих людей и долга. Не хочу вечно быть твоей пленницей. Позволь быть тебе другом, построить наши отношения иначе, выбрать тебя добровольно.

– Анна, – сжимая зубы, цедит он.

– Пожалуйста.

Он тяжело дышит.

– Хочешь от меня свободы? – переспрашивает, кажется, всерьез рассердившись. – Этого не будет никогда.

– Чем я отличаюсь от пленницы?

– Тем, что я люблю тебя.

Я стискиваю зубы, ощущая, как сердце обливается кровью. Как больно понимать то, что его чувства эгоистичны. Что он хочет меня рядом с собой, невзирая на то, что я буду страдать.

– Я несвободна, Реиган. Ты же делаешь, что хочешь. Требуешь моей верности, но сам изменяешь мне с леди Фант. Это твое проявление любви?

Он сжимает кулаки, в его синих глазах закручивается вихрь. Кажется, прямо сейчас я безжалостно обрываю какие-то струны в его душе. Он не привык, чтобы женщины указывали ему на такие мелочи, как неверность. Он мужчина. Император. Как я могу равнять его с собой?

Я вижу, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться.

– Я никогда, – говорю ему последнее, – не смогу полюбить тебя, если навсегда останусь лишь твоей жалкой рабыней. И твои чувства – это всего лишь чувства собственника, хозяина над вещью, которая тебе принадлежит.

После всего, что я высказала, император мог сделать мою жизнь невыносимой. Мог жестко обрубить все мои проекты и начинания. Мог сотворить со мной все, что угодно. Больше не было ничего, что его сдерживало раньше.

Он подходит к столу, делает несколько глотков вина. Все его движения говорят о чудовищном напряжении. Он похож на зверя, которого изранили, но не убили. Он доведен до бешенства.

– Возвращайся в свои покои, Анна, – говорит он бесцветно.

Я молча накидываю плащ и иду к двери. Напряжение, сгустившееся в комнате, можно ножом резать.

– Помнишь Эмсворта? – вдруг доносится до меня.

– Да, – я останавливаюсь и оборачиваюсь.

– Я был у него сегодня, – Реиган подходит к камину, смотрит в огонь. – Он единственный из твоих любовников, кто остался жив. И знаешь, раньше я не слушал их стенаний и просьб. Мне было плевать на то, что они говорят.

Кровь стынет у меня в жилах.

– Но к Эмсворту у меня был всего один вопрос, Анна. И я хотел получить ответ. Знаешь, что он сказал?

– Нет.

– Что не спал с тобой.

– Не удивительно.

Его величество поворачивает голову и смотрит на меня изумленно.

– Скажи мне, Анна, почему из всех женщин я выбираю тех, которые меня презирают?

– Потому что вы не даете им и шанса полюбить вас, – говорю я с горечью и быстро выхожу из комнаты.

В коридоре дожидается лорд Лангрин, но я не могу больше держать лицо. Меня покидают последние силы, и я горько рыдаю, прижимаясь спиной к двери. Гвардейцы и командир моей стражи не смеют прервать эту истерику и лишь делают вид, что ничего не происходит.

Глава 37

Платье, усыпанное камнями, высокие перчатки и тиара – это атрибуты настоящей принцессы.

Я оглядываю себя в зеркало. Едва только рассвело, комнату заливает розоватый свет осеннего солнца, но я уже полностью одета. В церемонию входит обязательная утренняя молитва. Магистр Ордена уже дожидается меня у дворцового храма, куда я должна поспешить со своей свитой. Я бледна, этого не скрывает даже косметика.

В душе полный раздрай. Не думала, что окажусь из числа женщин, что выносят мужчинам мозги. Даже смешно. И, подумаешь, препятствием нашим чувствам стали мои тараканы. Это те, что шепчут ночами голосом Мэри Уолстонкрафт: «Ты имеешь право!» (Мэри Уолстонкрафт – британская писательница, опубликовавшая в 1972 году труд о правах женщин).

Я родилась в Советском Союзе, товарищи. Я училась в девяностых. Я помню суп из кубиков, кассетные магнитофоны и проводные телефоны. Я пережила коронавирус и самоизоляцию. Меня ничем не напугать.

Император?

Ну, ладно – чувств к нему я боюсь. Немного.

Проклятье…

Нейтан Орлей в своей черной сутане ждет меня в храме, словно инквизитор ведьму, готовую взойти на костер. Его ледяной взгляд встречается с моим, а на тонких бледных губах магистра возникает подобие зловещей улыбки.

Он передает мне три ленточки с металлическими пластинами. Я должна дать три клятвы богам.

Ленточки передаются через лорда Лангрина, которому поручено не отходить от меня ни на шаг. Он буквально сканирует ритуальные предметы, а лишь