Раздался стук шагов.

В комнату вошли двое.

– Выдыхай, дорогой мой, – послышался низкий мужской голос.

Это был Таласс.

Бритт и Гвендолин быстро переглянулись.

– Там Хью! – одними губами проговорила Бритт.

Она не могла понять: хорошо это или плохо. Если Хью здесь, и он останется здесь один – а Таласс уйдет, они могут решить вопрос с его тенью быстро и просто. Не придется разыскивать Хью по всему Марблиту под пристальным птичьим взглядом.

С другой стороны: все это время Хью был с Талассом? Насколько сильно Таласс проник в его душу, сколько осталось от самого Хью?

Бритт не готова была дать ответ.

Пыли под столом скопилось столько, что Бритт едва не расчихалась. Зажав переносицу, она подавила порыв и несколько раз вздохнула и выдохнула. Прятаться под столом – меньшее из неудобств, если сравнивать с птицами, маньяком-Дроссельфлауэром и перспективой превратиться навечно в каменную статую.

Она прислушалась к разговору. Таласс собирался уходить. У него были еще какие-то дела – напрямую связанные с птицами. Бритт скрипнула зубами. Наверняка отправится к Дроссельфлауэру!

А Роуз сказал, что это Дроссельфлауэр напустил на него птиц.

Так управляет он ими или просто оборачивает себе на пользу любые неприятности, этот отвратительный тип?

Поведение Дроссельфлауэра становилось все загадочнее. Зачем он водил их на башню и показывал механизм? Он, как толстый самодовольный кот, любит поиграть с добычей? Или этот механизм сам выбирает очередность, по которому он будет приводить к нему людей.

Тогда… Меган…

Меган!

Вдруг она попала к нему в ловушку, и птицы – результат того, что механизм запущен.

Бритт схватилась за голову и едва не заехала локтем по колену Таласса. Гвендолин сделала страшные глаза.

«Здесь и сейчас» – произнесла девочка про себя. – «Будь здесь и сейчас, Бритт. Думай о насущном. Думай о Хью.»

Зря они все-таки разделились.

Сколько фильмов ужасов не смотри, а все равно сделаешь эту ошибку – и кто-то окажется в ловушке. А то и все сразу.

Бритт шумно вздохнула и едва не выдала себя. Сжавшись в комочек, она обняла руками колени и затихла, прислушиваясь к происходящему в комнате.

Хью и Таласс довольно неспешно пообедали в тишине. Потом Таласс, кряхтя, поднялся из-за стола и сказал:

– Приберешься здесь? Мне надо спешить.

– Когда ты вернешься? – зазвучал голос Хью.

– Не знаю. Должен до вечера. Если нет – не пытайся меня разыскать. Пока ты в этом доме, ты в безопасности. Понимаешь?

– Понимаю, но…

– Обещай мне, Хью. Обещай, что не будешь рисковать, хорошо?

Что ответил Хью, Бритт не разобрала. Только услышала удаляющиеся шаги, потом – хлопок двери, а затем звук отодвигаемого стула. Хью сел за стол и затих.

И, кажется, никуда не собирался отсюда уходить.

Бритт и Гвендолин переглянулись. Они оказались в западне.

Не дожидаясь, пока Гвендолин остановит ее, Бритт выскочила из-за стола.

– Хью! Ты в опасности! – перегнувшись через стол, крикнула она.

Хью выглядел озадаченным.

– Что… Что ты вообще здесь делаешь? – спросил он наконец.

– Неважно, – отрезала Бритт. – Важно, что я успела узнать. Тебе грозит огромная опасность!

– Если ты еще пять раз мне это скажешь, понятнее ничего не станет, – нахмурился Хью, складывая руки на груди.

– Хью, Бритт права. Сейчас главное – твоя безопасность.

Гвендолин выбралась из-под стола и присела на край.

– И вы здесь? Ну и ну. Давно взяли привычку шарить по чужим домам? Впрочем, насчет Бритт я не удивлен.

Бритт вопросительно подняла брови. Хью достал из кармана перчатку и бросил ей в руки:

– Твоя?

– Д-да, моя, – пробормотала Бритт.

Значит, Хью знает, что в черном доме была она.

Но… сказал ли он кому-нибудь об этом.

– Значит, думаешь, раз тебе тень отрезали, то ты приобрел какую-то власть? – тихо спросила Гвендолин.

– Конечно. Я стал свободным. Разве свобода – не высшее благо?

– Это Таласс тебе сказал? – прямо спросила Гвендолин.

Хью ощетинился.

– Да. Таласс. И у меня нет причин не верить ему. Как и причин верить вам – теперь. Бритт, ты была на чердаке. Ты видела все. Зачем ты туда полезла?

– Потому что Роуз… – Бритт осеклась.

– Роуз? Призрак? Он здесь при чем?

– При том, что я могу на многое открыть глаза тебе, мастер Хью. Особенно на то, что касается Таласса. На многое мне и самому недавно открылись глаза. Даже смерть не делает нас свободными, – произнес Роуз.

– Он здесь, – пояснила Гвендолин, разворачивая к Хью зеркало. – И ни на минуты не сомневаюсь, что вам обоим важен этот разговор.

– Я так понимаю, выбора у меня нет? – Хью с раздражением взглянул на зеркало и сел на стул, оказавшись лицом к лицу с призраком. – Здравствуйте… снова.

– Здравствуй, Хью. Не думал, что дело повернется так. Впрочем, может, и к лучшему, что что-то происходит: движение – путь к переменам.

– А вы философ, – усмехнулся Хью. – Не подскажете, почему в вашем доме обитает такое количество птиц? Это ваши?

– Нет, мне подбросили, – с фальшивой любезностью ответил Роуз. – И, судя по тому, как быстро умчался Таласс, он прекрасно знает, кто это сделал. Думаю, и раньше знал. Просто верить не хотел.

– Что ж… Но вы, как я понимаю, собирались говорить со мной не о Талассе?

– Наоборот. Как раз о нем. Сдается мне, он сделал чудовищную ошибку.

Хью закатил глаза.

– Вы призрак. Как вы можете судить живых?

– Хью! – возмущенно воскликнула Бритт.

Роуз ответил после недолгого молчания:

– С одной стороны, молодой человек прав. Я умер, и мне больше не должно быть дела до жизни Таласса. Я ведь не собираюсь вечно преследовать его, гремя цепями. Бр-р-р, страшно такое даже представить. Наоборот, мне было бы приятно, если бы вы изыскали способ отправить меня на покой. Но с другой стороны… Я пока здесь и знаю о делах живых немного больше, чем все, собравшиеся здесь. Так уже вышло. И уж точно я знаю больше Таласса.

– Как вы можете знать больше Таласса?!

– Перед тем, как со мной расправиться, Дроссель долго и страстно вещал, – сухо сказал Роуз. – Уверен, что для Таласса многое из сказанного тогда было бы в новинку. Он думает, что Дроссельфлауэр доверяет ему, но…