выбрана не случайно — на 15 мая в этом году пришелся День независимости Израиля, и элитные подразделения израильской армии проходили парадом по улицам Иерусалима. Собственно говоря, генерал-лейтенант Ицхак Рабин[170], начальник Генерального штаба Израиля, получил сообщение о развертывании египетских сил как раз во время иерусалимского парада. Хотя Рабин и отдал приказ о немедленном направлении танковой бригады в сторону сектора Газа, он все-таки посчитал этот маневр египтян блефом. Израильское правительство тем не менее постаралось довести до сведения Великих держав, что реакцию Израиля следует расценивать как исключительно оборонительную; при этом, впрочем, Израиль обратился к Вашингтону и Москве с просьбой убедить Насера прекратить концентрацию египетских войск.

А Насер, в ночь на 16 мая, неожиданно потребовал, чтобы группа Чрезвычайных сил ООН численностью 3400 человек, дислоцированная возле Газы, была отведена в казармы, расположенные в секторе Газа. Узнав об этом требовании египтян, Генеральный секретарь ООН, бирманец У Тан[171], немедленно пригласил в себе своего заместителя Ральфа Бунча и египетского представителя в ООН Мухаммеда Авада аль-Куни. По совету Бунча Генсек ООН поставил аль-Куни в известность, что ООН не намерена ограничиваться “полумерами”: либо Чрезвычайные силы ООН выполняют свою миссию в полном объеме, либо они будут выведены из Египта. Эти два высокопоставленных ооновских чиновника не сомневались, что Насер не заинтересован в выводе Чрезвычайных сил ООН и потому пойдет на попятный. Сам, однако, того не зная, У Тан сдвинул с места камень, падение которого положило начало лавине: проведя несколько продолжительных заседаний, египетское правительство 17 мая, после полудня, объявило о своем требовании полностью вывести ооновский контингент с египетской территории и из сектора Газа.

Как уже говорилось, после Синайской кампании 1956 г. было принято решение, что пребывание Чрезвычайных сил ООН на Синае и в Газе не ограничивается во времени; более того, США, Великобритания, Франция и ряд других стран-членов ООН расценивали эту резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 4 ноября 1956 г. как подтверждение того факта, что ооновский контингент не может быть выведен без согласия на то Генеральной Ассамблеи. Именно такое понимание текста резолюции было подтверждено в феврале 1957 г. Дагом Хаммаршельдом, который был тогда Генеральным секретарем ООН, после его длительного личного совещания с Насером. Учитывая все эти обстоятельства, У Тан назначил на 18 мая 1967 г. экстренное совещание с участием представителей семи стран, военнослужащие которых входили в состав Чрезвычайных сил ООН. В ходе совещания Генеральный секретарь ООН с изумлением узнал, что представители всех этих стран, по инициативе Индии и Югославии, намерены немедленно отозвать своих военнослужащих из состава Чрезвычайных сил ООН, поскольку их правительства приняли решение ни при каких обстоятельствах не рисковать жизнями своих солдат на Ближнем Востоке. Поняв, что все дальнейшие переговоры будут бессмысленными, У Тан оставил без внимания призывы США и Израиля не капитулировать перед египетским диктатом. К вечеру этого же дня “голубые каски” ушли со своих позиций в Аль-Кунтилле и Джебел-аль-Хамре, и тяжеловооруженные египетские части немедленно заняли их место. Однако еще большую тревогу вызвало последующее событие: египетский оперативный отряд отдал распоряжение об эвакуации небольшой группы ооновских войск, расположенной в Шарм-аш-Шейхе, в задачу которой входила охрана Тиранского пролива. Таким образом, из-за того, что У Тан не пожелал в полной мере следовать ооновским правилам, Чрезвычайные силы ООН рассыпались как карточный домик, что привело к срыву, пожалуй, самой эффективной за всю историю ООН миротворческой операции.

Три египетских дивизии и более 600 танков продолжили свое движение по Синайскому полуострову. В это же время в Дамаске была проведена мобилизация батальонов курсантов военных училищ, а к иорданской границе двинулись иракские бригады. О своей готовности отправить в Египет и Сирию войска и самолеты заявили правительства Кувейта, Йемена и Алжира. Как стало ясно впоследствии, полдень 17 мая стал поворотным пунктом ближневосточного кризиса. До этого момента Насер еще мог отступить без позора и потери лица. Продемонстрировав силу и удовлетворившись этим, египетский президент мог бы отдать приказ о возвращении войск в Каир, оставив при этом впечатление, что они предотвратили нападение сионистского врага. Но ответ его правительства У Тану и неожиданная капитуляция последнего — все это означало, что он перешел роковую черту. Насер, к своему собственному изумлению, обнаружил, что ему удалось одержать блестящую победу, буквально не пошевелив пальцем. Он был, как никогда, близок к тому, чтобы вернуть себе славу непобедимого лидера арабского мира. Теперь ему не оставалось ничего иного, как и далее играть эту роль.

К 19 мая египетские части заняли свои старые позиции в Шарм-аш-Шейхе, тогда как в Газе палестинская армия Ахмеда Шукейри, состоящая в основном из палестинских беженцев, готовилась к тому, чтобы занять приграничные укрепления, где до сих пор располагались ооновские силы. В то же время радиостанция “Радио Каира” сообщала о подготовке “ответных ударов” по главным израильским городам и военным базам. Другие арабские правительства также объявляли о своих намерениях “перерезать еврейские глотки”. До этого времени Рабин и премьер-министр Эшколь рассматривали действия Насера как маневр, направленный на отвлечение Израиля от нападения на Сирию. Но теперь не оставалось никаких сомнений в том, что у арабских стран — другие планы. Тогда, 20 мая, в Израиле была объявлена всеобщая мобилизация. Однако правительство старалось не отказываться от мер дипломатического характера. Через посла в Париже была передана просьба де Голлю — помочь в установлении контактов с СССР. Ответа не последовало. В Вашингтоне израильские дипломаты обратились в Государственный департамент с напоминанием о декларации Эйзенхауэра от 1 марта 1957 г., в которой подтверждалось право Израиля на “свободный и мирный” проход через Тиранский пролив и говорилось о готовности США поддержать это право, послав американский военный корабль через Акабский залив в Эйлат. И здесь помощник Государственного секретаря Юджин Ростоу, занимавшийся вопросами средиземноморского региона, ответил, что США намерены действовать в рамках решений ООН.

Другие обращения Израиля также не нашли благоприятного ответа. В Лондоне премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон[172] заверил израильского посла, что его правительство поддержит любые меры ООН по защите свободы судоходства в Тиранском проливе. Однако вслед за этим заверением последовал упрек: Израилю следовало бы пересмотреть свою точку зрения на размещение Чрезвычайных сил ООН на территории Израиля — в противном случае у Насера имеется юридическая возможность потребовать вывода Чрезвычайных сил ООН из Египта. Аналогичный ответ был получен израильскими представителями и от канадского правительства. Потрясенный такой реакцией и осознавший нежелание стран Запада занять однозначную позицию, Эшколь обратился к кнесету с примиренческой, почти самоуничижительной речью:

“Я хотел бы еще раз сказать арабским странам, и в первую очередь Египту