— Телефон на даче? — переспросила она. — Да,там есть телефон. Я вам сейчас номер скажу.

Лайма полезла в сумочку, достала записную книжку, и тут изнее вылетела бумажка, которую она недавно разрисовала фломастером под «желтыйшарф». Яркая бумажка резанула взгляд и спланировала прямо Рае под ноги. Онанаклонилась и подняла ее. И спросила:

— Что это у вас такое.., смешное?

— Так, — Лайма пожала плечами. — Это яизображала. Узорчик на ткани.

— Надо же. Бывает же такое.

— Что бывает? — насторожилась Лайма.

У нее внезапно засосало под ложечкой. Как будто предстоялосдавать экзамен, а она всю ночь просидела над билетами, и голова чугунная, и вжелудке тянущая пустота.

— У моей мачехи было такое платье. Ну в точности такое.Оно у нас на даче висит в шкафу. Алексей отчего-то не хочет его выбрасывать.

— Платье вашей мачехи? — шепотом повторилаЛайма. — Нет. Не может быть.

— Я ее почти не знала, потому что меня после маминойсмерти сразу отправили к бабушке в Смоленск. А Алеша остался с отцом и смачехой. Они, кстати, отлично ладили. Он ее очень любил и, когда мачеха с отцомпогибли, горевал сильно.

Лайма стояла и тупо смотрела на нее, не в состояниисформулировать ни одного вопроса. Она не могла говорить. И думать не могла. Иничего не чувствовала — вообще. Именно в этот момент в ее сумочке запищалмобильный телефон. Он пищал, а она не обращала на него внимания.

— Лайма, — робко сказала Рая. — Вас вызывают.

— А? Что?

Лайма очнулась, достала телефон и нажала на кнопку.

— Извините, — с трудом выговорила она. — Этоя завела будильник. А у него звонок совсем другой. Не похож на телефонный. Тамдругая мелодия. Вот я ее и не узнала.

И замерла с открытым ртом. Она внезапно поняла, что разгадкавсе это время была у нее под носом. А она все прохлопала!

— Лайма! — Рая не знала, что и думать. — Чтоу вас случилось?

— У меня случилось.., всякое. Вы можете мне сказать,как позвонить на дачу? И как туда доехать, хорошо? Я поеду.., прямо сейчас.

— Конечно, поезжайте. Но лучше сначала позвонить. Я недумаю, что Алексей отправился именно на дачу. Он сказал, что у него деловоесвидание. И у Павлуши моего машину напрокат взял. Он иногда берет ее, когдаедет на важную встречу.

— Белая? — спросила Лайма.

— Кто?

— Машина. Машина вашего мужа — белая? И большая?

— Да, большая и белая, с тонированными стеклами.

На лестничную площадку Лайма вышла на негнущихся ногах иступала так осторожно, точно боялась расколоть хрустальные туфельки.Остановилась между этажами и набрала номер Шаталова. Он имеет право знать.

— Геннадий, — проговорила она в трубку, когдауслышала его голос. — Это Лайма Скалбе.

Он даже не спросил, почему она снова превратилась в Лайму —почувствовал по ее голосу, что случилась беда.

— Я вам нужен? — спросил он.

— Да. Очень.

Она стала объяснять ему, как проехать на дачу Болотова, и онпостоянно повторял:

— Я знаю. Понял. Я прекрасно ориентируюсь. Буду тамчерез полчаса.

— Только не вздумайте соваться один! — испугаласьЛайма. — Дождитесь меня. Я приеду с человеком.., специально обученным.

— Вместо овчарки, что ли? — буркнулШаталов. — Ладно, обещаю. Буду ждать вас и обученного человека.

Он отключился, и Лайма побежала вниз по ступенькам — всебыстрее и быстрее.

— Иван! — закричала она, ворвавшись в салонавтомобиля, словно обезумевшая птица. — Это ужас, форменный ужас! Я знаю,кто похитил Нику Елецкову и мою подругу Соню!

Индифферентный Медведь удивился и спросил:

— А почему тогда ты плачешь?

— Потому что это мой будущий муж!

— А ты разве собираешься замуж? — обалдел Медведь.Потом подумал и добавил:

— Не может быть.

— Может, может, Иван! Я это поняла, когда у менябудильник зазвонил. Я все сразу поняла! Болотов Соньке свидание назначил возлеметро. Но, чтобы не попасть под подозрение, должен был обеспечить себеприкрытие. Он заехал за мной на работу и якобы повез ужинать. А сам завелбудильник в мобильном телефоне. Когда будильник сработал, он телефон сразувыключил и к уху приложил — как будто ему кто-то позвонил, понимаешь? А Соню мывстретили случайно, она в тот вечер еще кучу свиданий назначила до встречи сБолотовым — улаживала разные проблемы.

— Нет, — честно признался Медведь, выруливая нашоссе. — Ничего не понимаю.

Светофоры в честь позднего времени мигали желтыми глазами ине мешали мчаться с захватывающей дух скоростью.

— Ну как же ты не понимаешь?! — закричалаЛайма. — Он всегда Соньке нравился! Но мне и в голову прийти не могло, чтоона согласится с ним встретиться. Мы ведь такие подруги!

У нее все тело ходило ходуном — и ноги, и руки, и дажеголова тряслась, норовя клацнуть челюстью и прикусить Лайме язык. Она изо всехсил старалась подавить дрожь, зажимала пальцы между коленей и с силойвдавливала затылок в спинку сиденья.

— Он сам с собой в пятницу по телефону разговаривал! Небыло никакой китайской делегации. Ему нужен был предлог, чтобы высадить меняпосреди дороги. Он высадил и поехал к сестре — позаимствовать большую белуюмашину с тонированными стеклами. Вернулся на ней к метро уже к назначенномувремени, подобрал Соню и…

— Что — и? — спросил Медведь, который никогда небросал фразы на середине. — Убил ее, да? И спрятал тело.

— Наверное. И шарфик ей подарил из того же материала, чтои платье его мачехи. Вот почему Соня так долго болталась возле метро. Сначалаона встретилась с Государевым, потом с Агашкиным, а потом… Потом ее увезБолотов. Поверить не могу!

— Это детская травма, — со знанием дела заявилМедведь. — Адвокаты так потом и скажут.

— Про травму я ничего не знаю, — простоналаЛайма. — Ничегошеньки! Он всегда казался мне образцом здравого смысла,эталоном нормальности! Иван, вот скажи: разве можно жить с маньяком и непонять, что он маньяк?!

— Можно, — кивнул головой Медведь. Егонепрошибаемое спокойствие странным образом успокаивало Лайму, хотя в самомначале ей даже хотелось его стукнуть. — У них часто бывают счастливыесемьи. Я читал про это.

— Я собиралась создать счастливую семью с убийцей!

— А зачем он похитил Нику Елецкову? — пробубнилМедведь. — Зачем она ему понадобилась?

— Я не знаю!

— А почему ты решила, что он сейчас на даче?