Он улыбнулся с видом, будто иначе и быть не могло. Подумалось, что он похож на льва, и на ступенях появился жёлтых хищник с шикарной гривой. Мужчины в золотом отступили на шаг и расставили руки, как Дезмонд перед трансформацией. Готовы защищаться? Конечно, они же могулы! И наверняка маги!

– Не волнуйся, всё пройдёт быстро, – сказал Дезмонд, с прищуром уставившись на льва.

А тот на него. Точно похожи!

– Зачем всё это, если мы договорились по-тихому? – шёпотом спросила я.

– Традиция.

Он пожал плечом и перестал обращать внимание на хищного зверя из пустыни. Я моргнула, и тот исчез.

– Ты не видела наших свадеб. Но если ритуала не будет, свадьбу никто не признает действительной, – пояснил Дезмонд мне на ухо. – Это маленькая башня храма солнца, совсем не главный храм. Идём?

Я кивнула, закусив губу. Двое мужчин в плащах забили в барабаны. Нарастающий ритм отражал моё сердцебиение.

Я ступила на лестницу, опираясь на руку Дезмонда. Она была горячей, а моя – ледяной. Казалось, будто меня вот-вот принесут в жертву. Прямо на этом алтаре…

* * *

Барабанный бой отдавался эхом. Жрец с бородой-клинышком и подведёнными густо глазами произнёс молитву на неизвестном мне языке, повернулся к солнцу, затем к мраку в затемнённом углу храма. Подошёл к нам и спросил:

– Имеются ли клятвы у мужчины и женщины, которые перед лицом света и тьмы вступают в брачный союз?

– Имеются, – сказал Дезмонд.

Жрец протянул кинжал с алтаря. Дезмонд провёл острым лезвием по ладони. Несколько капель крови упали в лужицу масла на алтаре. И я услышала:

– Клянусь не принуждать эту женщину к тому, чего она не захочет на супружеском ложе.

Я взглянула на Дезмонда оторопело: а не на ложе как же?

– Клянусь уважать желания этой женщины, – говорил Дезмонд, – и содержать её. И быть ей мужем. И одаривать её щедрой суммой за каждый год совместной жизни, как обещано до ритуала.

Моя бровь изогнулась.

– Клянусь кровью, жизнью, тьмой и солнцем! – торжественно произнёс Дезмонд.

И передал окровавленный кинжал мне.

– Теперь ты.

Я взяла изогнутый кинжал, руки мои задрожали. Дезмонд испытующе смотрел на меня. Жрец тоже. Барабанные дроби за спиной сбивали моё сердце с ритма. Захотелось на свежий воздух, но двери были закрыты. Жрец приложил лезвие к моей свободной ладони. Я втянула сквозь зубы воздух. Из-под наточенного клинка проступили капли крови. Жрец протянул мою руку над алтарём. Кровь закапала в то же масло, добавляясь к крови Дезмонда. Глаза могулов впились в меня, мой язык прилип к нёбу.

– Не бойся, говори, – сказал Дезмонд.

Господи, что я делаю?! Но я же решила… другого выхода нет… мы договорились…

– Говори, женщина, – раскатистым басом добавил жрец. – Время не ждёт. «Клянусь»…

– Клянусь… – проговорила я срывающимся голосом. Голову повело от напряжения.

Я просто выживаю. Так надо. Всего год… А я смогу? И будто сквозь пелену тумана я услышала свой голос:

– Клянусь этому мужчине не разглашать условия этого брака. И быть… женой, пока кто-то из нас не передумает…

Моя кровь в лужице смешалась с кровью Дезмонда. Он поднёс свою порезанную руку к моей, саднящей. Приложил, глядя неотрывно. Резкая вспышка света над алтарём заставила меня вздрогнуть. Дезмонд разжал руку. Второй жрец поднёс резную шкатулку и открыл крышку. Я увидела два массивных золотых браслета и колье с драгоценными камнями, алыми, как кровь.

Дезмонд медленно надел на меня украшения. Я почувствовала тяжесть на своих запястьях и шее.

– Ты моя жена, – произнёс он и вновь скрепил наши ладони.

Я растерянно смотрела на потёк крови на браслете и думала о влажных салфетках.

– Ритуал завершён! – торжественно заявил жрец. – Брак заключён! Да пребудут вместе!

За спинами троих жрецов и за спиной Дезмонда раскрылись чёрные с золотом крылья.

Дезмонд наклонился и поцеловал меня.

Господи, что я наделала?!

Дезмонд придержал меня сильной рукой, мазнув губами по губам. Тёплыми. Внезапно нежными.

– Только раз. Завершить ритуал, – шепнул он мне на ухо и отстранился сам.

Выпрямился. Посмотрел в глаза с дерзкой усмешкой. И отвёл взгляд равнодушно, словно дело было сделано. А в моей голове не осталось ни одной мысли: ни здравой, ни сумасшедшей.

Дезмонд подхватил меня под руку. Развернул к дверям. Они распахнулись, и мы вышли на солнечный свет из полутьмы и пафоса. Несколько шагов по пустынным ступеням вниз. Жрецы остались в прошлом, как и моё честное имя. И вдруг грянули барабаны, трубы, целый оркестр оглущающе, ярко, словно брызгами моря в лоб. Из дворца в сторону башни нам навстречу вышла с ликующими криками толпа. В ней было подозрительно много рыжих. Цветастые одежды, что-то сверкающее в руках.

Я успела разглядеть наместника, его дочь Тану, лица знакомых служанок поодаль. Вперёд торпедой с красными волосами, в огненных и синих одеждах, развевающихся как флаги, вокруг мощной фигуры, с блеском украшений и мерцающими шарами на ладонях к нам кинулась женщина.

– Атанна! Поздравляем! Атанна! Думала не доживу! – трубным голосом прогремела она.

Дезмонд под нос выругался, чтобы секунду спустя включиться улыбкой и возгласом:

– Мама?!

Женщина остановилась в центре лестницы с самым торжественным видом. Крупные черты лица и нос картофелиной делали её похожей на медведицу и говорили о том, что Дезмонд уродился в папу. Все прочие за спиной предводительницы выглядели, как свита, даже наместник. Они тоже остановились и подняли руки, в которых что-то светилось. Не к добру.

Мама Таббат вскинула ладони; сверкнули всеми цветами радуги шары и полетели в нас. Взорвались с громким хлопком. На наши головы посыпались золотые и чёрные лепестки, облако пудры с запахом арабских сладостей и крупа за шиворот.

Все, кто были за спиной мамы Таббат, принялись бросать в нас такие же праздничные шары. Я только успевала моргать и отплёвываться от лепестков и ароматной пыльцы.

– Атанна! – кричали все.

С площади по обе стороны дворца с рёвом боевых слонов прозвучали трубы. Беглого взгляда хватило, чтобы увидеть там выстраивающиеся, как перед маршем, ряды военных барабанщиков; музыкантов с длинными, как диджериду, трубами; украшенных цветными попонами, гигантских «молоторогов», рядом с которыми лошади выглядели, как игрушечные коники. Горожане стекались в массовку за военными так быстро, словно репетировали до этого. Хлопали, топали и орали: «Атанна!»

– Ничего себе по-тихому, – пробормотала, с укоризной глянув на «мужа».