Милика никуда и не исчезла. Стоило первому розовато-золотистому лучу проникнуть через окно, как она начала меняться… и из морщинистой старухи превратилась в юную и прекрасную метаморфу. И проявительницу одновременно. Волосы из белоснежных стали черными. Только глаза сделались страшными. Белков не осталось, глазницы целиком заполнила тьма.

Я болезненно сглотнула и попятилась. Сама не понимаю, как не бросилась бежать.

Легенда в обоих своих вариантах лгала: Милика была полукровкой с полностью проявившейся наследственностью, как мы с Айзеком.

— Вот поэтому я и не люблю встречать рассвет не одна, — тоскливо произнесла Милика. — Какой бы облик ни носила, всегда возвращается мой собственный.

— Извини… те. — Я не знала, что еще можно сказать.

— Ничего. — Она улыбнулась уголками губ. — Но как ты узнала? Тебе Кэйлик рассказал?

— Сама догадалась! — обиделась я. Сейчас держаться с ней как с ректором было трудно, учитывая, что смотрелись мы ровесницами. — А он как узнал?

— Тоже догадался, — усмехнулась эта древность. — А я взяла с него клятву и стала покровительствовать.

Помолчали немного. Надо было уйти, но я и так забралась слишком далеко. Отказывать себе в удовольствии было жалко.

— Стену…

— Создала я, — подтвердила Милика. — Когда выяснилось, что я с Нарсом, отец захотел его убить. И я прибегла к помощи магии. Но я тогда не слишком ею владела, вот и получилось все наперекосяк. Хотела просто создать защиту, оградить его от покушения, а в итоге появилась стена, и на город легло проклятие. Чтобы напитаться, магия взяла его жизнь и мою душу. Теперь жизнь для меня мучение, а умереть я не могу. Я пробовала, правда!

Остальное я знала, но прерывать рассказ все равно не стала. В ужасе от того, что натворила дочь, Кенброк Орлгорд запер ее в подземельях. Где-то там есть специально оборудованная камера. Через неделю его убила взбесившаяся толпа, потом умерла мать, брат унаследовал город.

Прошло какое-то время, сменились поколения. Заточение Милики было комфортным, из ее пристанища имелся потайной ход в книгохранилище, и она этим пользовалась. Чтобы отвлечься от своего горя, искала забытья в книгах. Многие из них имели отношение к магии. Потом начала тренироваться. Тем временем в семье Орлгорд возникла легенда, будто внизу томится сильная магиня, пойманная и заточенная основателями города.

Однажды кому-то из наследников понадобилась услуга, и Милику выпустили. Она придумала себе новое имя, даже замуж вышла, возглавила Лунную школу.

Вот и вся история. Пока.

— Это к вам меня принес Кэйлик, когда взорвалось заклинание? — пожалуй, это был последний вопрос.

— Ну а куда еще?

Милика, похоже, симпатизировала мне, потому что не только рассказала все, но и отпустила, только стребовала клятву молчать. Клятвы мне было не жалко, так что несколько минут спустя я уже выходила в коридор. Наверняка она все-таки расспросит Айзека обо мне! Просто из вредности. А он как всегда прикроет. Знать бы еще, что им движет…

Разговаривали мы не так уж и долго, но я чувствовала себя совершенно измотанной. Узнавать чужие тайны оказалось очень утомительно. А еще в душе поселилось легкое разочарование: старые легенды разгаданы, виновница всех бед найдена, Блэкдорн отчасти утратил свой мрачноватый флер. Единственным мутным пятном до сих пор оставались намерения отчима в отношении меня, но, думаю, скоро и тут все прояснится.

Арабель старалась взять все возможное от полноценной жизни, так что в комнате ее не было. Только рисунки лежали на столе.

Естественно, я не удержалась и взглянула на них.

Та-а-ак, что тут у нас?

Ой…

Джарс, опять Джарс, но уже в ореоле золотого сияния. Магия скарабеев, наверное. Похоже, сестренка нарушила правило не рисовать с целью повлиять на будущее и решила подстраховаться, чтобы его магия точно осталась при нем.

Что же, ее дело.

Гораздо больше меня беспокоил другой рисунок. Шален… Каждый шрам был прорисован так тщательно, что бросало в озноб. А на месте сердца Арабель зачем-то изобразила огромный рубин. Ну и в чем фишка?

Я несколько минут вглядывалась в пугающий рисунок, но понять смогла лишь одно: спать хочется. Так, что ноги уже почти не держат, а голова как чугунная. Все-таки в бурных событиях должен, просто обязан быть хотя бы небольшой перерыв… Вот отосплюсь, потом спрошу у Арабель, что значат эти ее рисунки. Если, конечно, она сама знает.

С этим решением я стянула с себя одежду и рухнула на кровать.

И отключилась, как только голова коснулась подушки.

Мне снилась какая-то бытовая ерунда.

Вот я проснулась, слегка потянулась, разминая тело. Усталость никуда не делась, будто проспала я не больше часа. Двигаться все так же получалось с трудом, а в голове не было ни единой мысли.

Медленно натянула на себя одежду и пошла к двери.

Без понятия, куда именно.

Коридор, коридор, лестница, холл… Я не знала, куда направляюсь, но у меня была цель.

Бредово. И плечо огнем горит…

Но несмотря на неприятные ощущения, я даже не коснулась его.

Просто шла.

Когда же целью сонной прогулки оказался кабинет ректора, скептичная часть меня понимающе хмыкнула.

Какой странный сон…

Рука ощутила прохладу дверной ручки. Заперто.

Это не заставило меня уйти. Я просто стояла на месте и буравила пустым взглядом закрытую дверь. Невероятно, но через минуту замок щелкнул. А еще спустя несколько секунд боль в плече усилилась, тогда же звякнула, исчезая, магическая защита.

Словно загипнотизированная, я открыла дверь и переступила порог.

Семь шагов до полки с книгами. За томами по лунной магии отыскался небольшой флакон с чем-то темным.

Ради него я и пришла!

Наваждение рассыпалось, стоило взять его в руку.

Сон словно покрывало сдернули.

И вот я стою в кабинете Мариам-Милики и понимаю… Да много чего понимаю! Например, что не спала и не грезила. И что загадочным вором все это время была я. Следом вспомнились слова Шалена о том, как с помощью скарабея Айзек управлял Сапфирой. Похоже, со мной так же… Но в этот раз в дело вмешалось что-то более сильное.

Еще был взгляд. Яростный, ненавидящий. Он буквально сверлил мне спину.

— Маленькая дрянь, — хлестнула меня словами Мариам. — Неужели ты правда думала, что сможешь сделать это снова?!

Поворачивалась очень медленно.

— Я объясню…

— Поставь это обратно на полку! — рыкнула леди ректор.

Но не приблизилась и меня не тронула. Вряд ли из-за близкой дружбы с бабушкой. Похоже, я держу в руках что-то по-настоящему опасное…