А на левом плече восседает сова. Так похожая на моего собственного друга, которого я оставила в холде, что сердце начинает щемить тоской. Дункан не слышал, чтобы сова Даяны Бринн умела разговаривать. Но кто их знает, этих сов.

Трое повелителей огромных территорий, на каждой из которых живёт неимоверное количество народу  - со своими мечтами и предрассудками, страхами и надеждами. Трое хранителей заколдованных мечей, которые одни сохраняют возможность для этих людей оставаться единой страной, а не рваным лоскутным одеялом.

И вот сейчас все они собрались вместе и делают вид, что между ними – только лишь беседа приятелей, которые давно не видели друг друга.

Остальные придворные подались назад, отступили невольно. Эти трое подавляли окружающих своим присутствием, той силой и властью, которую казалось, излучали их фигуры. Вокруг них моментально образовался круг пустоты.

Феррен приоткрыл золочёные двери, протиснулся в зал, захлопнул за собой. Я не успела разглядеть, что за ними творится. Видимо, он отправился доложить о том, что все трое в сборе.

А через полминуты створки снова дрогнули и пропустили в приёмный зал девушку, которую я прекрасно помнила по визиту короля в Нордвинг. Орденскую колдунью, одну из двух, что сопровождали его тогда – рыжеволосую красавицу, имени которой я не знала. Судя по всему, её-то аудиенция как раз закончилась.

Светло-розовая ткань летящей юбки, при каждом движении возмутительно бесстыдно открывающей ноги в высоких разрезах. Глубокое декольте, вызывающее даже по меркам фривольной дворцовой моды. Длинные рукава, схваченные в двух местах золотыми обручами. Холёная, прекрасная, высокомерная – колдунья окинула широким взглядом всех, кого должны были пригласить к королю после неё. Сказала какие-то учтивые приветствия и плавно двинулась прочь по приёмному залу. В мою сторону, уже ловя меня в ловушку зелёного взгляда.

Но раньше неё ко мне успели три разодетые в пух и прах придворные дамы. Воины, которых Дункан оставил со мной, а вернее меня охранять, не могли и не стали ничего делать против подобного бархатного нападения.

- Ах милая, откройте секрет – чем вы покорили суровое северное сердце нашего неприступного лорда?

- Над этим секретом уже который год ломают голову признанные красавицы королевства. Но до сегодняшнего дня все думали, что этот бастион никому не взять!

- Мы никому не скажем!

- Да-да, никому!

- Быть может, природной грацией?

- Обаянием?

- Тонким умом?

- Ну уж точно не изяществом нарядов и украшений!

Они дружно рассмеялись шутке, тщательно рассматривая меня с ног до головы.

И только тут до меня дошло, как я выгляжу. И что заминка, с которой Дункан разрешил мне пойти с ним и ждать у Тронного зала, была вызвана, скорее всего, тем, что он собирался предложить мне сначала переодеться и привести себя в порядок. Но уступил моему желанию. Потому что ему было не важно, в чём я – важно было, чтобы я не сходила с ума от волнения вдали от него в чужом, незнакомом месте.

Смотрю на себя словно со стороны. Потрёпанная мужская одежда, вся в дорожной пыли, да к тому же с чужого плеча. Грязь на обуви. Непослушные пряди выбились из причёски, в которую я кое-как пыталась их собрать зелёной лентой. Умывалась я тоже последний раз в холде.

Я растерянно стояла и не знала, что сказать. Почему-то в такие моменты никогда не находится подходящих слов.

Снисходительный голос рыжей вклинился в общее веселье. Если придворные дамы ещё старались соблюдать видимость приличий, то Орденским колдуньям подобные условности были не к чему.

- Она, должно быть, великолепна в постели, раз смогла обойти Малену, которую он туда не пустил.

Это было уже слишком.

Я сжала зубы, борясь с подступающими слезами.

А потом одно из двух. В следующий момент я или разревелась бы и молча ушла ждать Дункана где-нибудь в другом месте, так и не найдя нужных слов для достойного отпора. Или жахнула бы по этим курицам каким-нибудь заклинанием из рунного круга, который уже горел на пальце и просился вон из кольца. И им сильно повезло бы, если б это оказалась просто Руна Пера и их бы слегка покрутило в воздухе… скажем, где-нибудь под потолком. А не выбросило в окошко, в ближайший шипастый розовый куст.

А рыжая всё не унималась, проявляя то ли корпоративную солидарность, то ли уязвлённое самолюбие – потому что я ни за что не поверю, что Орден не захотел подстраховаться, и Малена была первой колдуньей, которую они пытались под него подложить.

- Да, наверняка в этом всё дело. Чем ещё такая замухрыжка смогла бы зацепить великолепного лорда Полуночного крыла, по которому сохнет половина королевского двора? Сохла бы и вторая половина, да они – мужчины.

Троица с готовностью рассмеялась шутке.

В следующую же секунду смех оборвался, будто им заткнули рты по команде.

- Насчет цепляния постелью – это вам виднее, Райна. И первой, и второй половине королевского двора известно, что лучшие специалистки по койкам в королевстве – Орденские колдуньи.

Рыжая, чей зелёный взгляд полыхнул лютой злобой, а за ней и придворные дамы отшатнулись, пропуская того, кому только что с таким упоением перемывали кости. Глупый – ну зачем было возвращаться? Я бы сама справилась. Как-нибудь… наверное… Но сердце уже вспыхивало опаляющей радостью, рвалось навстречу.

И я сделала этот шаг.

- А вот моя невеста даже целовать не даётся. Кстати, это огромное упущение, Сказка, не находишь?

Он поймал мой порыв, встретил на середине шага.

А потом, склонившись ко мне неожиданно быстрым движением, Дункан взял моё лицо в ладони и коснулся губ поцелуем.

Бесконечная нежность, безграничное доверие.

Поцелуй-узнавание, поцелуй-признание, поцелуй-выбор.

Такой тёплый и бережный, будто я была птицей в его руках, которую он не хотел напугать.

Такой осторожный и в то же время властный, как будто он хотел всему миру вокруг сказать, что я теперь его, а заодно и мне тоже – чтоб и мысли больше не допускала убегать и прятаться.

Я закрыла глаза, и все вокруг исчезло. Словно вернулась обратно в свой лес, как мечтала.

Этот поцелуй – мой первый в жизни поцелуй, наш самый первый поцелуй! – подарил мне и шёпот листвы, и пение рек, и пьяный хмель летнего луга.

Всё, чего не было в этом большом неуютном городе, всё, чего мне так не хватало, и что оказывается, мы всё это время носили с собой.

Когда я снова открыла глаза, не сразу поняла, где нахожусь. В притихшем зале его задумчивые слова прозвучали неожиданно громко.

- Почему выбрал её… да просто влюбился, наверное.

Глаза в глаза – и не важно, кто смотрит на нас, и не важно, во что я одета, и не важно, что вот-вот зареву на глазах у всех.