и новые туфельки, а к ним чулки, подвязки, платок, перчатки и духи. Хорошие духи были нужны обязательно. И дело тут было даже не в желании благоухать перед Генрихом, дева всегда помнила, что её запах хорошо известен английским тварям. И лучше было бы его как следует, не жадничая, забивать другими, более сильными запахами. Поэтому купила два флакона разных духов. На всякий случай. В общем, девушка убедилась, что когда преподаватель отец Феофан, читая курс «организации подполья», говорил, что для любой, даже маленькой, подпольной ячейки нужны серьёзные средства, он не врал.

Вот теперь всё это нужно было надеть на себя правильно, при том, что времени до встречи оставалось всё меньше и меньше. Хорошо, хоть платье было уже поглажено. А ей ещё нужно было помыться и причесаться, припудриться и нарумяниться.

Но прежде, чем приступить к туалету, девушка решила закончить дело с оружием. Зоя достала со дна своего старого саквояжа небольшой пузырёк. Аккуратно открутила чуть присохшую крышку и обрывком скрученной газеты стала наносить маслянистую коричневую жидкость из пузырька на клинок стилета, не забыв залить капельку в область самого острия, туда, где было для яда специальное «иголочное ушко». Когда дело было сделано, она закрыла крышку и спрятала пузырёк. Потом осмотрела стилет: две трети клинка были покрыты ядом. И ещё капелька заполняла «ушко». Она вставила это страшное оружие в ручку зонта, осмотрела зонт, чуть отодвинув его от себя, и удовлетворённо произнесла:

— Перфекто!

И уже после этого стала одеваться, а одевшись и накрасившись вышла из дрма. Она старалась успеть, но в то же время и не спешила. Солнце уже садилось, но всё равно было тепло, а ей не хотелось прибежать на встречу вспотевшей. Поэтому она немного опоздала, всего минут на пятнадцать. Но дева была почему-то уверена, что Ройке её дождётся. И она не ошиблась.

В условленном месте на перекрёстке двух улиц, под уже зажжённым фонарём, стоял небольшой открытый электрический экипаж. Ройке, увидав приближающуюся девушку, вылез, сделал к ней навстречу несколько шагов, снял шляпу и поклонился.

— Фройляйн Гертруда, вы просто великолепны, — он таращился на неё как на что-то сверхъестественное.

«Вот что значит удачно подобранное платье, да и се́ло хорошо, что тут сказать. Талия и грудь подчёркнуты как надо!». Зоя улыбалась. Ему, ну, и самой себе.

А Генрих проводил её до машины, поддерживая за локоток и всю дорогу пытаясь заглянуть ей под вуаль, а потом открыл дверцу и помог ей войти в экипаж. После закрыл дверцу, уселся на место водителя и, взявшись за рулевое колесо, спросил:

— Что бы вы хотели посмотреть, фройляйн Гертруда?

— Не знаю, я не очень давно в городе, — отвечала ему девушка. Она немножко лукавила, она неплохо знала город, названия улиц были выучены ею по карте, главные точки города: вокзалы, крупные банки, церкви, большие улицы и музеи — ей тоже были известны, это было обязательным ознакомлением с местом «работы», но вот всё остальное…

— Может быть, прокатимся вокруг озера? — предложил молодой человек после короткого раздумья. — Там, на набережных, самые красивые в городе дома и самые популярные рестораны. Там и варьете есть.

— Прекрасная мысль, — произнесла дева. Тем более, что она и сама хотела попасть на одну из самых богатых улиц города.

— Там много публики даже ночью, — продолжал он.

— Ну так поехали, — согласилась с предложением Зоя: зря я, что ли, новое платье надела? — Там мы сможем и поужинать.

Он обернулся и посмотрел на неё как-то странно. Дева поначалу даже не поняла смысл этого взгляда. Но когда он, вздохнув, покивал ей: «Ну да, можно попить кофе», Зое всё стало ясно: у него не было денег, чтобы пригласить её в те рестораны, что находились на набережной, видно, рестораны те были не из дешёвых; и тогда она сказала:

— Мне пришли деньги от родных, я теперь богата и посему рестораны и угощения буду выбирать сама.

— Но…, — начал было он, всё ещё сомневаясь, — у меня тоже есть деньги…

Зоя была уверена, что есть, но, во-первых, понимала, что он копит на лётное училище и не хотела его обременять, а во-вторых, хотела расположить его к себе ещё больше и поэтому произнесла шутливо-повелительным тоном:

— Я же сказала, я сегодня богата, и вообще вы сегодня мой кучер; как я вам говорю, так и делайте. Сначала прогулка вокруг озера, потом хороший ужин.

— Как прикажете, моя госпожа, — так же шутливо согласился он и добавил: — Вот только я не кучер.

— Нет?

— Кучер — это тот, кто управляет лошадьми, а электрическими экипажами управляют техники-водители, — гордо заметил Генрих.

— Прекрасно, вот и управляйте, едем к озеру, — произнесла девушка и даже игриво хлопнула его по плечу зонтом. — Вперёд!

Так он и сделал, и его электрическая повозка почти бесшумно покатила вперёд. Конечно, ему, да и Зое тоже, было бы интереснее сидеть на диване рядом, ведь сидя впереди неё, ему приходилось оборачиваться, чтобы что-то сказать, например, по какой улице или мимо какой знаменитой церкви они едут.

— На этой улице жил Наполеон, когда останавливался в Гамбурге.

— Да вы что?!

— А в этой церкви…

— В какой?

— Вон, вон в той… видите, на углу. В ней венчались мои родители.

— Как интересно.

Так и ехали, пока с Август-штрассе не свернули на набережную прекрасного озера Ауссен Альстер, что лежало в центре большого города, и не поехали по отлично освещённой набережной, красивой и оживлённой, несмотря на позднее время.

На перекрёстке Ан дер Альстер и Хольздам Зоя увидела открытые и хорошо освещённые веранды ресторана, там же небольшой оркестр играл модные вальсы.

— Генрих, — окликнула она своего водителя, — вон, кажется, миленький ресторан.

Тот ответил не сразу, а, поглядев на ресторан, обернулся и сказал ей:

— Может, поищем другой? Там и столов свободных, по-моему, нет.

— Да как же нет!? Вон их там сколько! — произнесла девушка и настояла: — Останавливайтесь, здесь. Я хочу ужинать в этом ресторане.

Он послушно остановил экипаж у парапета набережной, вышел, открыл дверцу и подал ей руку:

— Прошу вас, фройляйн Гертруда.

Метрдотель в смокинге был рад им, как старым друзьям.

— Прошу вас, прошу, господа, выбирайте любой столик.

— Вон тот можно? — спросила Зоя, указав на уютный столик в уголке, где было малолюдно.

— Конечно, конечно, — метрдотель повёл их к нужному столу и даже сам отодвинул для девы стул, — прошу вас, фройляйн, — потом зажигалкой зажёг на столе свечу под лампой и сообщил: — Официант сейчас будет.

И вправду, почтенный официант в белоснежной рубахе, жилете и длинном переднике не заставил