также активно изучал медицину – после того, как уволился из армии в 1766 году. Сведения об этом периоде его жизни скудны, но одно письмо от его дочери Розали указывает на то, что он изучал медицину в медицинской школе, начиная с 1772 года. Эта учёба занимала его в течение следующих четырёх лет. Более того, каталог аукциона 1830 года из личной библиотеки Ламарка включает более двух десятков текстов по медицине, физиологии и анатомии, включая несколько справочников 1770-х годов. Хотя Ламарк никогда не практиковал медицину, из этих книг ясно, что он был осведомлён не только об основах анатомии и физиологии, но и о более широких обсуждениях влияния климата и окружающей среды на физиологические функции. Интерес Ламарка к медицине сохранялся на протяжении всей его карьеры. Например, в 1799–1810 годах он опубликовал свои «Ежегодники метеорологии», серию альманахов, которые, как он заявлял, были написаны специально для врачей (в дополнение к альманахам для фермеров и моряков). Ламарк сочинил эти тексты как вклад в медицинский дискурс, потому что он утверждал, что атмосфера и окружающая среда находятся в постоянном процессе обмена с «экономикой животных»[157]. Тесная взаимосвязь между физическим и моральным аспектами сделала физические и метеорологические наблюдения основой хорошей медицинской практики, которая сама по себе считалась скорее моральным искусством, чем актом «механического» исцеления. Ламарк продолжал использовать термин «животная экономика», а также связанный с ним “organization animale” во всех основных текстах вплоть до 1820-х годов.

Итак, Ж.-Б. Ламарк утверждал, что физиологию человека можно изменить, манипулируя его привычками и окружением. Эта вера привела его к тому, что он стал рассматривать естественную трансформацию и социальные изменения как взаимодополняющие силы, и понятие «воли» было стержнем в этой взаимосвязи. Теории Ж.-Б. Ламарка о роли добровольных действий в эволюции следует понимать в контексте «национальной озабоченности» Франции того времени по поводу «вырождения», социальных реформ и человеческого совершенствования (perfectibilité), которые оставались частью французского интеллектуального ландшафта на протяжении всей жизни и его карьеры. Не случайно для Ч. Дарвина «ламаркизм» ассоциировался с радикальной и франкофильской революционной политикой.

Историки науки часто были склонны преуменьшать роль желания и воли в сочинениях Ламарка. Их аргументы, как правило, были направлены против представления о том, что он рассматривал трансмутацию видов в целом как сознательно направленный процесс. В свете того факта, что так много учёных-дарвинистов просто «поверили» Ч. Дарвину на слово в отношении Ламарка, следует ещё раз подчеркнуть, что Ламарк на самом деле не считал, что подавляющее большинство организмов способны к какому-либо виду волевого контроля над их собственным развитием[158].

Ламарк стремился внести вклад не столько в эволюционную биологию как таковую, а в преобладающие во Франции того времени дебаты о физиологии разума и морали, а также о будущем развитии французской нации. В этом контексте понятия прогрессивного развития и воли не были случайными дополнениями, а скорее широко принимались в качестве центральных концепций в дебатах национального значения. В системе Ламарка воля была решающим связующим звеном между его естественно-историческим описанием видов и его интересом к поведению людей в обществе. Это не был одинокий голос, продолжающий традицию не- или псевдо-научных «виталистских» гипотез XVIII века. Ламарк был сильно заинтересован в дебатах о возможности руководства человеческим прогрессом и национальной политикой Франции. Понимание Ламарком человеческой физиологии позволило ему определить то, что он считал естественным историческим происхождением и способом развития «моральной воли». Рассмотрение Ламарком воли и моральных свобод сыграло решающую роль в его социальных и политических комментариях, таким образом, поместив его самого, и его «трансформизм» в контекст проблем человеческого развития и социальных изменений.

Ошибочная оценка Дарвином теории Ламарка была основана не только на непонимании роли воли в трансформации видов, но и продемонстрировала его неосведомленность о том, что Ламарк писал в контексте продолжающейся дискуссии во Франции, которая в первую очередь касалась социального возрождения и изменений. Для Ламарка зарождающаяся наука биология была неразрывно связана с его интересом к социальным изменениям и моральной свободе воли. Природные и социальные преобразования породили в людях моральную свободу действий и наделили их свободной волей, а, следовательно, и способностью изменять своё собственное окружение и развивать свои умственные и моральные способности, способствуя постоянному переформированию и воссозданию общества.

Согласно Ламарку, высшие животные, как и люди, имели больше органов и, следовательно, больше способностей, чем низшие, а воля берёт своё начало в актах суждения, осуществляемых органом интеллекта. В то время как процесс видовой трансформации, таким образом, мог бы дать историю интеллектуальных способностей, исследование Ламарком свободы действий и воли было основано на его интересе к физиологии человека. Однако Ламарк интересовался волей не только как биологическим или физиологическим феноменом, присущим индивидуальному организму; он также считал, что это позволяет людям играть активную роль в продолжающемся развитии их собственного вида – быть агентами своего собственного будущего. Эту идею не следует путать с карикатурой на водоплавающую птицу, «желающую», чтобы между её пальцами образовались перепонки, как насмешливо трактовали идеи Ламарка его основной оппонент Ж. Кювье (1769–1832) или учитель Ч. Дарвина Ч. Лайель (1797–1875). Вместо этого Ламарк понимал биологические изменения человеческого вида в соответствии с существующими социальными и политическими условиями, и поэтому он считал, что социальные реформы и управление окружающей средой являются ключевыми факторами в непрерывном развитии вида. Ламарк рассматривал естественную трансформацию и социальные изменения как взаимодополняющие силы. Именно благодаря этой связи он утверждал, что натуралисты обладают уникальным взглядом на социальные и политические проблемы.

Таким образом, его интересы в области метеорологии, физико-химии и атмосферных жидкостей, о которых мы уже упоминали, не были просто «периферийными» приложения к прото-теории эволюции. Более точным было бы сказать, что Ламарк намеренно принял все эти проблемы во внимание как факторы окружающей среды, стремясь объяснить, как люди пришли к существованию в их нынешнем состоянии – физически, социально и морально. Ещё в своих «Исследованиях о причинах главных физических явлений», которые, хотя и были опубликованы в 1794 году, но были составлены между 1776–1780 годами, он предположил, что живые тела формируются движением жизненно важных субстанций, а именно электричества, калорий и «магнитной жидкости», которые свободно проходили между окружающей средой и телом индивидуума, вследствие чего экономика и физиология животных всегда были вовлечены в более широкий процесс материального обмена и циркуляции с внешним миром. Внутри тела эти «субстанции» подвергались «оживлению» и тем самым поддерживали раздражительность животного и вызывали его жизненные движения. По мере их течения по клеточным тканям в ответ на полученные животным впечатления, они вырезали новые каналы и «трубки», что в конечном итоге вело