— Гонки не будет, — заявила Регина.

Сердце мое будто окаменело и, переломив ребра, рухнуло куда-то вниз.

— Ее перенесли, — добавила коварная женщина.

— Почему? — едва слышно спросила я.

— Погода, — пожала плечами Малейв. — Через несколько дней обещают снова вьюгу, а сегодня тихо. Не расстраивайтесь, Тана, это нам на руку. Вы как раз натренируетесь, привыкните к аэрокару. Звезды вам благоволят, — добавила она с улыбкой.

Мне эта улыбка не понравилась, и я честно озвучила свои опасения.

— Мне кажется, госпожа Малейв, что вы что-то странное задумали…

— У меня что, такая подозрительная улыбка? — спросила она с усмешкой.

— Или вы мне не доверяете? Тана, я хочу, чтобы новая линейка аэрокаров не осталась незамеченной. Для этого я готова переносить гонку сколько угодно, и приглашать даже пилотов с судимостью. Я хочу выстрелить со своими аэрокарами. Хочу, чтобы люди мечтали их купить. Вас разве это все не вдохновляет, не будоражит?

— Нет. Мне нужны деньги, и только.

— Тогда вам надо занять призовое место, а чтобы занять призовое место, надо тренироваться. Это новые аэрокары, остальным участникам тоже надо к ним привыкать. Вы в одинаковых условиях. Хотите быть первой? Тренируйтесь.

И я тренировалась; безветренная тихая погода подарила мне целых пять дней тренировки. Я не выходила гулять, ничем иным не интересовалась, кроме нового аэрокара, так что он даже мне приснился. Я настраивала себя на то, что эта гонка будет не настоящей, а виртуальной; я быстро и безжалостно переучивала себя. У меня есть все нужные навыки пилотирования, но в гонке нужны другие навыки — нужно гнать, гнать! И я гоняла на тренажере до изнеможения, и ругалась, когда у меня не получалось, когда условная программная зима с ее ветрами сбивала машину с курса.

Под вечер пятого дня поднялся ветер, и Регина сообщила, что гонка будет завтра. Она пожелала мне удачи и посоветовала выспаться.

После завтрака ко мне заглянула Регина, да не одна. С ней была черноглазая и черноволосая девушка, но при этом совершенно не похожая на центаврианку. Одета девушка была ярко, в нечто экстра розовое со странными разрезами и одним пышным рукавом. Это рубашка? Платье? Рубашка-платье?

Я зависла, пытаясь опознать этот вид одежды. Регина рассмеялась и сказала:

— Тана, перед тобой Марина Дэйго, фея, превращающая гусениц в бабочек, лучший имиджмейкер Лиры.

Фея-имиджмейкер лучезарно улыбнулась мне.

— Мариша, а это пилотесса, запавшая мне в душу, Кайетана Скайлер. Вживую она еще ярче, правда?

— О, да! — проговорила Марина-Мариша, и поприветствовала меня: — Блага, Кайетана. Вы прекрасны.

— Тана, — исправила я, не понимая, почему они так грубо льстят мне, называя «яркой» и «прекрасной».

— Зачем же укорачивать такое чудное имя, милая барышня? Союз должен знать вас как Кайетану, — сказала Марина и обошла меня кругом. — Надеюсь, с размером не ошиблась… Регин, подай.

Регина с торжественным видом поднесла ей пакет.

— Простите, а что происходит? — подозрительно глядя на пакет, спросила я. — Зачем мне имиджмейкер, госпожа Малейв?

— Затем, что это рекламная гонка, и участники должны выглядеть эффектно. Вы договор читали? Там сказано об этом.

Ах, да… Обязательное условие — яркий внешний вид. Я пожала плечами и отдалась заботам феи перевоплощений. Все равно, как я буду выглядеть. Главное — гонка. Главное — деньги. Главное — не разочаровать семью.

Проиграть я не имею права.

Тана

Я вжалась в кресло и смотрела то на мельтешащие огоньки на панели, то на злющую зиму, бросающуюся колким серым снегом в лобовое «стекло»; ладони потели, сердце заходилось, рассудком владела паника. Слабо угадывались в снежном безумии, царствующем снаружи, направляющие сигналы на площадке, оборудованной для гонок. Проводились последние приготовления.

Мой красный аэрокар ждал своего звездного часа (надеюсь, именно звездного, а не позорного!), и успокаивающе мурлыкал двигателями.

Зажглась информационная панель, замелькали цифры…

Старт, вот уже старт!

Десять… девять…

Я сглотнула и опустила руку на живот; желудок свело спазмом.

Восемь, семь… шесть, пять…

Я убрала руку от живота и шумно втянула носом воздух.

Четыре, три…

Я нервно потянула на себя рубильник, выводящий машину из состояния «ожидания». Аэрокар рыкнул и вздрогнул.

Два, один…

Все!

Мой аэрокар «подпрыгнул» с аэро-площадки, и его сразу накрыло снегом; я пустила его вперед почти вслепую под этой лавиной. Кресло завибрировало, двигатели угрожающе зарычали на этапе набора скорости и поутихли, когда я влетела в круг вслед за соперниками. Помимо моего, красных аэрокаров больше не было, остальные участники пилотировали синие и оранжевые кары. Первый круг дался мне тяжело, как и на тренажере; аэрокар трясло, из-за снега и порывов ветра он вилял, система пиликаньем и тревожным миганием сообщала, что полет нестабилен.

— Да знаю я! — рявкнула я.

Первый круг был пройден, я протащилась ближе к концу. На втором круге попыталась вырваться вперед, и… столкнулась с другим аэрокаром. От удара меня бросило в сторону; стараясь восстановить баланс, я замедлилась и стала замыкающей. Выкрикнув что-то нечленораздельно-злобное, я продолжила полет, виляя, чтобы меня не сбили лидеры гонки, обгоняющие уже почти на круг.

«Вот и все, полный провал», — мелькали мысли в голове, такие же яркие, как сигналы на информационной панели. Что делать? Как лететь? Может, сдаться сразу? Я же профан, полный профан! А-а, плевать, до конца протяну как-нибудь! Но как протянуть? Если повышу скорость, то потеряю управление, врежусь в силовое поле, и меня просто отшвырнет, перекрутит, а если продолжу лететь в том же стиле, что и сейчас, прилечу последней.

Приняв решение, я колебалась ровно мгновение. Когда лидер меня обогнал, я вильнула в его сторону, намеренно идя на столкновение. От удара оба аэрокара отлетели к силовому полю, и нас отшвырнуло от него так же, как отшвыривало снег; мы полетели, вертясь, как снежинки в круговерти бури, и сбивая остальных.

Кабина осветилась красным, система надрывно сообщила об аварии, к моему горлу подступила желчь от постоянной болтанки и переворотов, но я не закрыла глаза, пытаясь разглядеть на информационной панели, где я и где остальные и сколько кругов еще осталось.

Аэрокары разбросало, я создала нестабильность, и в этом мой шанс. На тренажерах я избегала аварийных ситуаций, да и скорость брала выверенную, хотя и очень высокую. Но, поглоти меня Черная дыра, это гонка, а гонки сами по себе есть превышение скорости и игнорирование инстинкта самосохранения!