– Что может быть лучше флейты? А пьеса, которую вы играете,случайно называется не «Amore mio»? Все великие флейтисты начинают с нее, –невинно заметил Меф.

– Надеюсь, ты сильно вырос в своих глазах, когда это сказал,– смиренно отвечал Эссиорх.

Мефу стало неловко.

– Прости. Мне не нужно было лезть в чужие дела.

– Я не обиделся, – успокоил его хранитель. – Но тысовершаешь ту же ошибку, что и Улита. Она тоже никак не может понять, чтоехидство не путь света. В сущности, ехидство – это форма скрытой агрессии. Сел,ужалил, улетел – комариный подход к серьезной проблеме.

– Даф на меня злится? – спросил Меф с деланым безразличием.

– Злится? Я бы не сказал. По-моему, она вымоталась и простоспит.

– СПИТ?!

– Элементарный практикум по женской психологии. Когда ониразозлятся, их надо: а) накормить; б) дать остыть и выспаться. Иначе все,кошмар! Взрыв на фабрике подгузников! Всех повешу и сама повешусь. Будуболтаться на люстре и мешать уцелевшим родственникам смотреть телевизор, –сказал Эссиорх.

– Ты не знаешь Даф. Она не такая! – возмутился Мефодий.

– Все такие… Насобирать чемоданчик обидок и до поры довремени держать его в шкафу – это для любой девушки святое дело. «Я всехпрощаю, но все записываю» – таков их девиз, – заметил хранитель.

Мефодий остро глянул в прищуренные, внимательные глазаЭссиорха. Внезапно у него родилось подозрение, перешедшее в уверенность.

– Ты ведь мне заговариваешь зубы, отвлекаешь, чтобы непустить. Ведь так? – спросил он.

– В некотором роде: да. В некотором роде: нет, – смутившись,признал честный хранитель.

– Я все равно пойду сейчас к Дафне! Мне плевать, что свет нехочет, чтобы мы встречались. Третья сила, дурные знамения… Чушь это все! Каждыйэйдос сам в ответе за свою судьбу.

Эссиорх забарабанил пальцами по колену.

– Про «сам в ответе» – заявление спорное. То, что каждыйобязан сам смотреть себе под ноги, это да, никто не спорит. Но это не означает,что остальные должны бежать и открывать канализационные люки на его пути… Чтобывы расстались, хочет не только наш свет. Ваш милый мрак тоже умело скрываетсвой восторг.

– Плевать! Я все равно пойду сейчас к ней! И ты мне незапретишь! – упрямо повторил Меф.

Эссиорх вздохнул:

– Действительно пойдешь? Не повернешь с полпути? Ни сейчас,ни когда-нибудь? Смиришься даже с тем, что, когда ты станешь дряхлым стариком,она все еще будет юной и красивой? Или, напротив, отказавшись от вечности,состарится вместе с тобой? Такой вариант тоже возможен, к слову сказать.

– Дай пройти! – повторил Меф нетерпеливо.

– Что ж, твой эйдос у тебя, а значит, и решение твое, –сказал Эссиорх и действительно отодвинулся, но сантиметров на пять. И карликуедва протиснуться, не то что Мефу.

Видя, что это может тянуться долго, Меф бесцеремоннонаступил Эссиорху на колено, оттолкнулся другой ногой о его плечо и,перепрыгнув, оказался двумя ступенями выше. Эссиорх прислонился спиной к стенеподъезда. Удивленный Меф обнаружил, что хранитель улыбается.

– Я вообще-то ждал, что ты полезешь по перилам. Но этотвариант тоже недурен. Особенно умиляет, что ты наступил мне на плечо, а не наголову, – заметил Эссиорх.

– Я прикидывал, но с головы проще сорваться. Ботинок бысоскочил… И скажи своему свету, чтобы он больше не пытался похитить Даф!

– Я не думаю, что ее теперь будут похищать. Скорее всегосвет отказался от этого плана. Вы с Даф получили еще один шанс, – сказалЭссиорх, задумчиво отряхивая брюки.

– Откуда ты знаешь?

– Кто телепортировал тебя сюда, в этот подъезд? Златокрылые?

– Да.

– В таком случае, делай выводы сам. У кого есть эйдос – утого есть свобода выбора. Таков наш девиз, ты знаешь.

Мефодий хотел мчаться к Даф, но вдруг ощутил в своих рукахнечто чужеродное, мешающее. Он остановился, посмотрел на пакет, на Эссиорха.

– Вообще-то я планировал отдать эту воблу мраку, но теперь явроде как немного занят. Так что даже и не знаю, как быть… – сказал Буслаев.

Эссиорх удрученно закивал, разделяя его сложности.

– Я поступлю так. Отдам этот пакет на сохранение тебе. Егосодержимое меня не волнует, но не забудь потом вернуть пакет. Он мамин. Зонтиктам мокрый положить, книжку и все такое… – рассуждал Меф.

Эссиорх выразил сочувствие маме, которая осталась без такогозамечательного пакета, который нельзя, конечно, купить ни в одном магазине.

– Теперь уже тебя пробивает на скрытую агрессию. Налетел,пнул со всей дури, спрятал голову в песок – страусиный подход к большойпроблеме, – передразнил Меф и протянул Эссиорху пакет.

А затем, разом забыв об Эссиорхе и о Мистическом СкелетеВоблы, кинулся по ступенькам вверх. Неведомая сила вела его. Он даже не стал,да и не мог дожидаться лифта. Даф открыла почти сразу. Она стояла в прихожей всинем халате Эссиорха, который был ей велик и краями своими подметал пол.

Она посмотрела на Мефа, и тот ощутил, что никакие слова иобъяснения не нужны. Объяснения – это для инспектора ГАИ.

– Я посмотрела в «глазок», и мне показалось: ты не один. Затвоими плечами стоит еще кто-то, – сказала она сонно.

Подумав об Эссиорхе, Мефодий обернулся, но площадка былапуста.

– Это моя тень пришла к твоей тени, – сказал Меф.

– Ночью тени спят, – напомнила Даф.

– Не все. Некоторые не спят.

– Это беспокойные тени, которые не спят.

– Да, – согласился Меф. – Беспокойные. Крайне беспокойные.Сейчас моя тень будет беспокоить твою.

Снег за окном как-то разом перестал. Небо расчистилось истало до пронзительности ясным. Обозначились четко созвездия, с россыпью мелкихзвезд между ними. Меф мельком удивился скорости, с которой действовал Эссиорх.