– Но есть и проблемы? – догадалась.

– Несколько советников попытались обвинить Вольгарда в том, что он собирается присвоить рудники, – кивнул Гаррет, – эти заявления Кортес отмёл сразу, напомнив, что Вэйри только что потерял невесту и подобные предположения граничат с кощунством. Но Первый советник, в свою очередь, заявил, что дракон, лишившийся пары, теряет рассудок и погибает. Поэтому Вольгард больше не может занимать пост владыки и командовать штабом.

Перед глазами потемнело, и надкушенный плод ягрель выскользнул из ослабевших пальцев на пол, закатившись под столик.

– Боже… – просипела, судорожно прокручивая в голове возможные варианты.

Сойран намеревалась спасти дракона с помощью поддельных татуировок, но какой в них прок, если не можем никому сказать о них?! Совет тут же обвинит Вольгарда, что он оплёл меня магией, решив не только выжить, но и заполучить рудники. Или, если татуировки удастся признать действительными, подельники Повелителя обернут всё так, будто предыдущие знаки пары были фиктивными и дракон намеревался с их помощью заполучить богатейшее приданное леди Янгроу…

– Альена, не паникуй, – голос феникса вернул меня в реальность, вырвав из удушливых объятий подступающей истерики, – варианты есть, но пока Вольгард сделал ставку на своё иномирное происхождение и сказал, что такие как он после потери пары временно слабеют, но не умирают. Императору хватило и этого, но Первый советник настоял на глубокой проверке и сейчас правдивость слов владыки будут проверять с помощью древнего амулета.

– Мы можем как-то помочь? – прошептала, до боли прикусив губу.

– Зачем? – удивился Гаррет. – Вольгард уже не умирает, поэтому амулет всё подтвердит. Но скорее всего, ему придётся выбрать преемника, а само разбирательство затянется до утра.

На последней фразе феникс вновь помрачнел и это ещё больше укрепило дурные предчувствия. Вольгарда с Тайрой задерживают в столице не просто так!

Но не успела я как следует всё обдумать, как наблюдательный шар развеялся, сменившись иллюзией мальчонки лет десяти. Тощий, с непослушной копной рыжих волос и россыпью задорных веснушек на курносом лице. Он был одет в простую рубаху и слишком просторные льняные штаны. Вначале решила, что они просто велики ему, но присмотревшись заметила, что ребёнок сильно хромает и, похоже, с помощью одежды пытается скрыть это от окружающих.

Несмотря на хромоту и дикий, сбивающий с ног ветер, мальчик упорно забирался на гору, сжимая в кулачке небольшой мешочек.

– Нам пора, – скомандовал Гаррет, открывая портал, – на гору Обреченных поднимается душа, нуждающаяся в твоей помощи, Альена.

ГЛАВА 22.2

– Что…

– Объясню всё на месте, – перебил феникс, утягивая меня в магический переход.

Короткая вспышка на миг ослепила и в лицо ударил шквальный ветер. Мощный, порывистый, наполненный пьянящим ароматом соли и горьких трав. Он по-хозяйски скользнул по коже, забираясь под тонкий шёлк платья и разгоняя по телу волну будоражащих мурашек.

Я слышала в нём магию!

Дикую и древнюю, как само мироздание. Она кружила голову похлеще вина, гипнотизируя грозовыми всполохами и шёпотом морских глубин.

Зажмурившись от нахлынувших ощущений, я жадно впитывала её, чувствуя, как мои крылья наполняет чужая Сила, забирая усталость и утягивая в свой водоворот. Шальной и искрящийся будто звёздный омут…

– Шторм зовёт тебя, ведьма, – хриплый смех Гаррета утонул в рокоте волн и новых раскатах грома, а в скалу, на которую так упорно поднимался мальчонка, ударила молния.  Ослепительно яркая и алая как кровь, она залила небеса рубиновым сиянием, а алтарь на вершине горы охватило магическое пламя.

Могущество стихии оглушало, я невольно отшатнулась, не желая сражаться с бурей. И только мальчик продолжил упрямо карабкаться наверх, дрожа от страха и пронизывающего холода.

– Нужно остановить его! – охнула, поразившись чужому безрассудству, но Гаррет тут же перехватил меня за локоть.

– Нет, это его выбор и право, – припечатал феникс, – элементали позволили Леону подняться на гору и принести Дары…

– Но это опасно! – возмутилась. – Молнии…

– Не причинят ему зла, – отрезал феникс, – у мальчика чистая душа и светлое желание, он прошёл своё испытание и заслужил право просить о помощи.

– Испытание? – недоумённо переспросила, вновь переведя взгляд на хромающего ребёнка. Он почти забрался на вершину, но каждый раз, когда его едва не сбивало с ног мощным порывом ветра, сердце болезненно замирало.

О чём вообще думали его близкие?! Как могли выпустить из дому в такую погоду? Или…

– Леон не сирота, – ответил Гаррет, считав мои мысли, – пойдём, сейчас сама всё поймёшь.

Миг! И мы переместились на вершину, замерев прямо у столпа бушующего пламени. На удивление, оно не обжигало, а манило уютным теплом и очаровывало всполохами целительных искорок. Неужели…

– Да, Леон хочет просить об исцелении, – феникс вновь прочитал мои мысли. – Подойди к огню, на алтаре написаны имена тех, кто приходил сегодня к горе вместе с ним и провалил испытания.

Едва исполнила приказ, увидела длинный список и небольшие амулеты с фотографиями напротив каждого имени. Здесь были мужчины и женщины разного возраста, но все амулеты, кроме одного, были блеклыми и выцветшими, и лишь фотография Леона переливалась и искрилась яркими красками.

– Любой может прийти к океану и попросить сирен о помощи, но загадать желание во время магического шторма – честь, доступная избранным, – пояснил Гаррет, – элементали могут совершить невозможное, исполнить любую мечту, но всегда выбирают сами и повлиять на их решение не могут даже Пряхи.

Хотела спросить, как проходит этот отбор и чем могу помочь, но на гору неожиданно поднялся Леон. Лицо не по-детски серьёзное, полный решимости взгляд чётко направлен на алтарь. Меня и Гаррета он словно не замечал…

– Я