— Ничего, — ответил майор, — ничего. Онпровел рукой по лицу, словно отгоняя видение. Увиденный им в машине человек былподполковником Цаповым. Он сразу узнал Костю Цапова. И если тот решил неподходить к его группе и не обнаруживать своего знакомства с ним, значит, такбыло нужно. Значит, он и был тем самым нелегалом, о встрече с которымпредупреждал Максимов. Теперь нужно было решить что делать. Либо рискнуть,отправившись за Цаповым, что категорически запрещал Максимов либо повернутьобратно.

— Мы должны возвращаться, — неожиданно предложилмайор, — и вылететь из Грозного.

— Возвращаться? — не поверил услышанномуДронго. — Но здесь был бой, кто-то явно прорывался дальше. Может быть, этокак раз та самая группа, которую мы ищем.

— Может быть, — нахмурился Чумбуридзе, — носамолета здесь все равно нет.

— Значит, нужно ехать за ними, — показал Дронго всторону уехавшего джипа.

— Нет, — резко возразил Чумбуридзе, — у насбыла конкретная задача — узнать, мог ли самолет сесть в Чечне или разбитьсягде-нибудь поблизости. Раз мы уже знаем, что они прорываются с боями вДагестан, значит, в Чечне самолета нет. Мы свою миссию выполнили, —дрогнувшим голосом сказал он.

— И вы вернетесь обратно? — тихо спросил Дронго.

— Да. — Чумбуридзе было стыдно, что он не могобъяснить своему собеседнику, почему принимает подобное решение, но срыватьоперацию МВД он не имел права. Максимов дал им всего два дня. Завтра они должныбыли покинуть Северный Кавказ, чтобы не препятствовать операции МВД. Чумбуридзепредставлял, каких усилий стоило внедрить офицера-нелегала в преступную группу.Но Дронго не хотел верить услышанному.

— Что-то произошло, — уже уверенно сказал он — ивы не хотите мне говорить. Правильно?

— Ничего не произошло. Просто мы возвращаемся обратно.

— Хорошо, — кивнул Дронго, — мы с Исмаиломпересядем в «Жигули» и попросим одного из водителей доставить нас в Кызылюрт. Авы возвращайтесь обратно в Грозный. Только оставьте нам оружие. Вас устраиваеттакой вариант?

— Вы должны меня понять, — с отчаянием в голосевоскликнул Чумбуридзе, — у меня точный приказ! Я не могу, не имею правапродолжать преследование.

— Я все понял, — тихо ответил Дронго. И еще тишедобавил:

— Я действительно все понял, Георгий. Не волнуйтесь.Очевидно, вы знаете нечто такое, что мне знать не положено. Давайте прощаться.Я думаю, так будет правильно.

— Возвращайтесь с нами, — предложил Чумбуридзе.

— Вы же знаете, что я не могу, — вздохнулДронго, — у меня обязательства не менее строгие, чем ваши. Я должен найтисамолет, даже если он упал в середине Каспийского моря.

— Удачи вам, — поняв, что не сможет переубедитьсвоего собеседника, протянул ему руку Чумбуридзе. Рукопожатие было крепким,мужским. Дронго посмотрел в глаза майору. Он начал понимать, что дело было вуехавшем джипе, после появления которого Чумбуридзе так резко изменилнамерения. И он кивнул майору, понимая, что тот ничего не может ему сказать.

— Иногда мы зависим не только от себя, — сказалему на прощание Чумбуридзе. И это было все, что он мог сказать.

Дронго и Исмаил пересели в «Жигули». Водитель, оглянувшись впоследний раз на горевший грузовик, включил зажигание. Чумбуридзе долго смотрелвслед машине, пока наконец к нему не подошел один из его офицеров. Это былЭдуард Аракелов.

— Почему мы не, поехали вместе с ними? — спросилАракелов.

— Потом расскажу, — ответил Чумбуридзе, поворачиваяк машине. И вдруг сказал, обращаясь к офицеру:

— Неужели ты думаешь, что я просто так отпустил иходних? У нас был приказ, Эдик. Помнишь, что нам говорил Максимов?

Аракелов не ответил. Он не видел Цапова и не понималистинных причин неожиданного поступка майора. Но он знал Георгия Чумбуридзе ужедва года. И хорошо знал, что тот никогда не был трусом. А значит, истинныемотивы его нежелания следовать за Дронго были другими. И поэтому он тожевернулся к машине, ничего больше не спрашивая. Через несколько минут «Волга»возвращалась к чеченской границе.

Имея двух раненых и всего пять человек, которые были всостоянии управлять машинами, они двинулись дальше. После боя стало ясно, чтоих группа ничего не сможет сделать. Их осталось слишком мало, чтобы вытащитьсамолет. И тем более мало, чтобы добраться до нужного места.

Еще один подобный бой, и просто некому будет управлятьмашинами.

Высоченко сам сел за руль джипа, посадив рядом одного изсвоих людей. Еще один сел за руль первого грузовика. Здесь же доехали и двоераненых. Второй грузовик с лебедкой вел еще один оставшийся в живых водитель. Ирядом с ним сидел Миленкин.

Высоченко волновало отсутствие машины Казбека. Он былубежден, что с ними случилось самое худшее. Но, зная местные нравы, понимал, чтоим нельзя долго оставаться на месте. Сюда обязательно рано или поздно явятсяродственники погибших. Его люди насчитали не меньше десяти трупов. Высоченкоприказал трогаться, и их поредевшая колонна двинулась дальше. До села, где жилиродственники Казбека, оставалось не больше ста пятидесяти километров. Порасчетам полковника, через четыре-пять часов они могут прибыть на место. Но приусловии, что им дадут такую возможность. Полковник посмотрел на карту. Лучше,если они поедут кратчайшим путем. Но это шоссе, ведущее к полуострову. На нембудут не только бандиты, но и милицейские посты. А что можно объяснитьсотрудникам милиции, имея на машинах колонны явные следы нападения, три трупа идвух раненых. Придется опять выбирать проселочные дороги, рискуя подвергнутьсявторичному нападению, но зато избежав милицейских постов на дорогах.

Хотя полной гарантии все равно не было. Но Высоченкоприказал свернуть на проселочную дорогу. И три машины двинулись в путь. Онипродали не больше двадцати километров, когда Миленкин сообщил, что сзади видныогни догоняющей их машины.

— Одна машина? — спросил Высоченко.

— Только одна, — подтвердил Миленкин, — идетна полной скорости и, кажется, скоро нас догонит.

— Возьми гранатомет и пересядь в кузов, — приказалполковник, — если они подъедут ближе действуй по обстановке. Только сразуне стреляй. Может, они просто хотят нас обогнать. Когда они будут близко, тымне позвони. Если, конечно, сможешь.

— Понял, — ответил Миленкин. — Они нас быстродогоняют.

Полковник понимал, что это может быть машина, случайнооказавшаяся на дороге. Но он сознавал, что это могут быть и преследователи.Шансов было пятьдесят на пятьдесят. И он терпеливо ждал звонка Миленкина,всматриваясь в ночную темноту. Он не знал дороги, и поэтому колонна шла впередсо скоростью не больше тридцати-сорока километров в час.

Но когда неизвестная машина наконец нагнала их колонну иМиленкин позвонил, полковник понял, что ему выпал тот шанс, который бывает одинна сто.