много раз обещал завязать, но не завязывал. Ты можешь стать человеком. У меня есть связка писем от твоей мамы. Она гордилась твоими отметками, успехами, тобой. Не дай этому пропасть. Посмотри на меня — я пропал. Я попал сюда за шесть лет до того, как ты родился. Здесь не жизнь, а ад. Никакого уединения — всегда орет радио или ТВ. Угрозы, драки, стычки. Если кто-то уронит свое мыло в душе, то ни за что не поднимет. Это не жизнь. Куда бы тебя не занесло братишка, остановись сейчас.

Еще произнося эти слова, Эллис увидел, что Тай реагирует так же, как и все подростки, как и он сам пятнадцать лет назад. Но намерен был пробиться к Таю, во что бы то ни стало.

— Они красиво и много обещают и говорят, мол, ничего страшного. Но ты втягиваешься, и о тебе забывают, как я забыл своих приятелей в тюрьме — лучшего друга БигФризи и друга Трига. Вначале шлют письма, иногда приезжают девушки, пока не найдут кого-то другого. Но сейчас у меня не осталось никого, кроме папы, Кларенса, Харли и твоей мамы. Меня все знали, но это ничего не значит здесь. Ты сам вляпаешься, тебя обведут вокруг пальца, потеряешь надежду, мальчик, надежду.

204

Будешь один, и никто не поможет тебе. Ты думаешь, что они твои друзья, а они предадут тебя. Если попадешь в беду, сразу останешься в одиночестве. Я три недели не видел человеческого лица. Здесь скрепки вынимают из журналов, чтобы нельзя было их использовать как оружие. И каждые пять лет, ты одеваешься ; как парень из церковного хора, брызгаешь лосьоном, застегиваешь верхнюю пуговицу и стараешься убедить комиссию по досрочному освобождению, что ты готов к жизни на воле. А они смотрят на списки твоих деяний, как ты попался на наркоте, напал на охранника, и не собираются прощать тебе твои грехи, нет. Никто не дает тебе другого шанса.

Он смотрел прямо внутрь Тая, надеясь найти там хоть что-то, что могло зацепить его.

— Когда, находясь здесь, видишь солнечный свет на воле, это все равно, что сидеть на электрическом стуле, с низким напряжением, умирая понемногу каждый день. У тебя красные глаза, мальчик. Значит ты на кокаине. Недавно, да? Еще не торчок, но идет к тому. Послушай меня, братишка, слышишь?

— Да, я слышу тебя дядя Эллис.

— Скажи парням в своем квартале, что лучше будешь самым презренным на улице, чем самым лучшим сидельцем в тюрьме. Лучше поджаривать гамбургеры в Макдоналдсе, чем подогревать кокаин, потому что так ты окажешься здесь. Некоторые говорят, что в тюрьме черные задают тон. Это не так. Не так. У нас нет ключей, нет оружия. Мы не устанавливаем правила. Ложь. Знаешь, когда в последний раз я видел небо, мальчик? Знаешь, что такое не видеть звезд двадцать лет? Знаешь, что такое жить на свете без женщины? Это неестественно. Здесь нет матерей, сестер, тетушек, подружек, жен. Большинство сидит за сбыт наркоты и ограбление магазинов, они шли на это, чтобы произвести впечатление на девушек. Так вот, здесь нет девушек. А парни начинают терять свою мужественность, и если это почуют, то размажут, опустят...

Кларенс выразительно посмотрел на Эллиса: не вдавайся в подробности.

— В общем, братишка, здесь противоестественно. Это дурное место, — он поколебался, — сделай так, чтобы мама тобой гордилась.

Слезы побежали по грубой черной коже лица.

— Не допусти, чтобы закончить свои дни здесь, как я, сожалея о том, что мог бы сделать, а не сделал.

205

Охранник положил руку на плечо Эллиса:

— Время вышло.

Перед тем как подняться, Эллис сказал Кларенсу:

— Пока, брат, увидимся.

Снова приложил руку к толстому стеклу. Кларенс приложил свою ладонь, желая хоть на миг ощутить прикосновение к коже.

Эллис последний раз взглянул на Тая.

— Держись подальше от запретной черты, братишка. Если ты будешь продолжать дружить с бандой, то либо твое тело обведут мелом, либо ты попадешь сюда.

ГЛАВА 27

— Как бы я хотел, чтобы Тайрон и Джона поехали с нами на игру, — говорил Обадиа Кларенсу, когда они воскресным утром укладывали в машину вещи.

— Таю не интересно, а у Джоны весь день футбол. Возможно в другой раз.

Они заехали к Олли, забрали еще двоих на заднее сиденье.

— Парни, вам понравятся места, — хвастался Кларенс гостям, — первый ряд между третьей и трибуной. Классно. Это маленькая награда за годы работы спортивным обозревателем.

Джейк позвонил и сказал, что Карли неважно себя чувствует, он нужен ей и Джанет, поэтому он не едет. Олли, узнав об этом, спросил Кларенса нельзя ли Мэнни поехать вместо Джейка. Кларенс с неохотой согласился, и теперь Мэнни сидел рядом с Олли на заднем сиденье машины. Обадиа сидел впереди рядом с Кларенсом, машинально чуть слышно напевая гимн.

— Есть новости по делу, Кларенс, — сказал Олли, когда они выехали на трассу номер пять, — рассказать сейчас или потом?

Олли смотрел на Обадиа, не зная, как он отреагирует на новости.

— Давай сейчас. Что там?

— Выяснилось, что Лиза Флетчер умерла от передозировки кокаина. Но ты это знал, да? Откуда?

— Источник не разглашается.

— Я перечитал статьи в «Трибьюн», — сказал Олли, — все говорят о врожденном пороке сердца. Это только доказывает, что газетам верить нельзя. Я позвонил кое-кому. Поговорил с

206

Джейком Филдингом, директором Джефферсон, парой людей, кто ее знал. Все клянутся, что Лиза не употребляла наркотики.

— И что ты думаешь? — спросил Кларенс.

— Первое — она была мишенью, второе — это еще одно убийство. Они пробовали наехать, не вышло. Поэтому на этот раз применили плохой крэк.

— Или хороший крэк, но слишком много, — сказал Мэнни,

— если им пришлось вводить вещество насильно, то гораздо легче для этого использовать не шприц с крэком, а кокаин с водой — это проще, чем заставить вдохнуть крэк. В любом случае в крови обнаружится наличие кокаина.

— Нашли след