– Прокурор, что скажите? – обратился судья к стороне обвинения.

– Я протестую! – заявил прокурор. – В деле не заявлено такого свидетеля или специалиста. Нет ни одного протокола ее допроса. Она не участвовала в проведении экспертизы! – говорил государственный обвинитель, которого вы еще не знаете, или скажем, плохо знаете, дорогие читатели.

Теперь пришло время, уважаемые любители публицистических романов, представить вам сторону обвинения. Прокурором в деле выступал Ярош Андриан Анатольевич. Личность довольно-таки странная и унылая. Я бы не решился его назвать честным и трудолюбивым человеком. А вот отец у него долгое время трудился в суде и снискал себе славу честного беспристрастного судьи.

Совсем недавно, уже здесь, будучи в Сибири, я узнал, что Анатолий Сидорович Ярош умер. Я долго тужил о нем, и совсем не хотел вспоминать о сыне. Отчасти и по его вине и от его подлого склада ума и характера я оказался оторванным от родных и близких моему сердцу мест, от своей малой родины. Ведь я безмерно любил свое Среднее и Нижнее Поволжье с невероятно красивой Волгой и с удивительно сказочным Хопром.

Над младшим Ярошем я часто подшучивал:

– Андриан Анатольевич, ты редкий баловень судьбы!

– Точно, Сергей Петрович! Устроил отец сначала в армию писарем. Тогда для юридического института армия была нужна. Потом сразу следователем в прокуратуру. Ну, сам знаешь, на детях талантливых родителей природа отдыхает! – чванливо хвалился он передо мной, хотя цену себе давно определил и «баловнем судьбы» называть себя никому другому не позволял. Работал он в прокуратуре следователем ни шатко, ни валко, вроде и на месте не стоял, но и бегать, бывало, прокурор Дохляков заставить его не мог.

Сегодня в судебном заседании он принимал участие лично. Хотя нечасто участвовал уже в этом, чтобы отстаивать интересы стороны обвинения. Не был красноречивым, выразительным и достаточно умным, но нисколько от таких недостатков не страдал. Отец нашел ему жену, которая руководила и вела по жизни его сына. Она управляла и семейным автомобилем, потому что он никак не мог сам научиться. Отец же перед уходом на пенсию получит хорошие дивиденды, как получают все судьи, купит в Пензе квартиру и сразу оформит ее на внучку. Помешать счастливой жизни сыну Анатолия Сидоровича – Андриану – почти ничего не могло, только бы областной прокурор Ракова на «баловня судьбы» не осерчала бы… Почему его воткнули в дело по Маскаеву, да все потому же, почему и прокурором: покладистый, не скандальный, не имеющий независимого мнения, безропотно исполнял любую команду Натальи Евгеньевны. Он пошел «дальше» отца. А Анатолий Сидорович, к своему сожалению, не доработает до полного пенсионного возраста федеральным судьей из-за конфликта с председателем суда, Сестеровым. О нем мы писали уже на предыдущих страницах. И судья Ярош, отчаявшись, скажет тому перед самым уходом:

– Не ищите на меня компромата! Я проработал всю жизнь честным следователем и честным судьей! И горжусь этим! Хотя мог бы еще работать! Но вы уже только одними своими выходками портите мне нервную систему. А у меня внучка, пожить для нее хочу! Вот мое заявление. Прошу, не давать мне дел, где нужно врать, до прихода документов о моей отставке!

– И все-таки, сторона защиты! Покажите нам своего свидетеля! Я, надеюсь, он – свидетель! Алексей Игоревич!? – шел пока на уступки судья.

– Да не совсем так, Ваша честь! Давайте вместе увидим ее и спросим! Я ведь тоже многого не могу понять в деле! – адвокат одновременно хитрил и торжествовал.

– Но, я так понимаю, – начал снова судья, – вы предлагаете перенести заседание? Мы же не можем его начать, как полагаю, пока не увидим вашего свидетеля? Или как вы его там еще позиционируете, нам тоже непонятно. Но я вас услышал! – судья не хотел сюрпризов и соглашался на откровенный компромисс. И у Лехи тогда мелькнула мысль, о чем он мне потом признался, что они давно, скорее всего, сговорились. Все. И судья, и прокурор. А сейчас создают видимость честного судебного заседания. Даже не начав слушаний, готовы перенести его, чтобы отсечь ненужные нюансы. Никто не ожидал, что в деле появится не назначенный адвокат. И Федорчук все больше стал задумываться, неужели официальных участников обработали соответствующие вышестоящие руководители? Одного должна была неволить Ракова, а второго – не меньше, как председатель областного суда. Леха осознавал, что крайне трудно бороться против сговора, а может – даже станет безумием и бестолковыми потугами. Тогда у него теплилась только одна надежда на комиссионную судебно-медицинскую экспертизу, которая не подчинялась ни председателю областного суда, ни областному прокурору… А избежать комиссионной судебно-медицинской экспертизы суду уже не удастся, когда они услышат показания Валентины Петровны.

– Нет, нет, Ваша честь! Она здесь, Пичугина Валентина Петровна. В зале ожидания. Простите, в коридоре, – как бы хотел обрадовать адвокат судью, что ничего, мол, откладывать не нужно и ждать даже не придется.

– В коридоре что ли? – удивленно переспросил судья, и вспомнил, что тоже обратил внимание, когда шел в зал судебного заседания, на крупную, высокую женщину с белым лицом, очень белым, но не бледным, а белым, как пышка.

– Да, да, Ваша честь! Она согласилась свидетельствовать в суде, – обрадовался адвокат, чувствуя, что судья готов выслушать свидетеля прямо сейчас.

Судя по лицу Николая Викторовича, у него возникло какое-то внутреннее напряжение, а над его столом словно нависла довлеющая тишина. Он задумался о чем-то, а потом сказал судебному приставу:

– Пригласите Пичугину Валентину Петровну, – с трудом выдавливал из себя слова. Он чувствовал и понимал, что нарушает обычный ход судебного процесса в угоду адвокату, именно тому, кто больше всех писал на него и на других судей жалобы. А фамилию и имя-отчество девушки, предложенной для заслушивания, запомнил легко и сразу. Он хорошо знал Пичугину Светлану Анатольевну и слышал о ее дочери. Ведь сам Сердобск – городок маленький. А Николай Викторович здесь родился и вырос. Уже долгие годы работал в правоохранительной системе, а сейчас в системе правосудия – как федеральная судебная власть.

– Ваша честь, это уже не суд! – съязвил прокурор.

– Возьмите себя в руки, Андриан Анатольевич! Вы не у себя в кабинете! – урезонил его Сербенев.

Валентина Петровна, важная и высокая, уверенно вошла в зал судебного заседания. Внешне она выглядела твердой, держалась совершенно спокойно. Это отличало ее от многих других врачей, кого когда-то приглашали сюда в качестве специалистов для дачи показаний. В ней не усматривалось ни капли волнения. Вероятно, потому, решил адвокат, что она имела высокий уровень знаний. И вопрос, который могли сегодня задать в суде, казался ей слишком простым.

Ее