– Остановим кровь и закроем рану, к тому же это предотвратит распространение инфекции.

– Наоборот. Хоть у Бардоса спроси. – Лоран мотнул головой и собирался отпрянуть, но Нерисса бесцеремонно прижала его к земле, обхватила рукой здоровое плечо и прижала раскаленную застежку к ране, прижигая ее.

Лоран подавил крик, но из его груди вырвался стон. Нерисса почувствовала его руку у себя на предплечье, сама она ощутила под пальцами, как напряжены его мускулы. Мгновение проскочило искрой, но она знала, что Лорану оно показалось вечностью. Ведьма оторвала застежку от кожи и отстранилась:

– Простого «спасибо» будет достаточно. Рана на спине больше не кровоточит, – сказала она и с удивлением заметила, что Лоран беззвучно рассмеялся с прикрытыми глазами. Он отстранился и уперся затылком в стену.

– А ты жестока.

– Я само милосердие, – поправила Нерисса, вновь нагревая застежку. Оставалось выходное отверстие.

С покрасневшей булавкой Нерисса присела перед Лораном, опустила руку на его здоровое плечо и заглянула в дымчатые глаза. Он молча кивнул, и ведьма прижала застежку к ране.

До носа добрался запах обоженной кожи. Перед прижиганием Лоран зажал между зубов свернутую тряпицу, чтобы от напряжения не переломать себе зубы, но сквозь препятствие Нерисса все равно различила стон боли. Быстро закончив процедуру, она откинула к суме застежку и опустилась на землю возле Лорана. Бардос даже не проснулся, спокойно продолжая сопеть.

– Спасибо, – спустя пару секунд проговорил усталым голосом Лоран. Нерисса молча кивнула и отодвинулась к стене, чтобы найти в ней опору.

Облокотившись о камень, она сложила руки на груди и скрестила вытянутые ноги. Оказавшись поодаль за спиной Лорана, Нерисса осмотрела его силуэт, едва склонив голову набок.

– Знаешь, когда ты усталый, вполне выглядишь как человек.

– Ты сомневаешься в моей человечности?

– Быть человеком и быть человечным – разные вещи. Ты человек, но я не уверена в твоей человечности.

– У меня еще будет возможность тебя переубедить, – усмехнулся он, осторожно натянув на тело запасную рубаху, ранее извлеченную из сумы. Спасибо Мюриэл за ее предусмотрительность.

– Меня ни в чем не нужно переубеждать, – отрезала Нерисса, и глаза ее вспыхнули. Она отвернулась, уставившись на мыски сапог, качнула ногами, задумавшись. – Что ты намереваешься делать на самом деле? Без уверток.

Лоран расправился с рубахой, но, не до конца зашнуровав ее, обернулся.

– То же, что и раньше, – спокойно ответил он, – спасти королевство.

– Ты допускал мысль, что, спасая народ и замок, ты можешь потерять трон и корону?

– Трон и корона… – Он невесело хохотнул. – Если не останется никого, к чему помпезность двора и трон?

– Но разве ты жаждешь не власти? Твои глаза горят лукавством.

– Я жажду власти, но не ценой своего же народа.

Нерисса, ничего не сказав, кивнула и вновь уставилась на мыски сапог. В голове клубились мысли, но сил обдумывать их не оставалось.

– Наставник, который тебя воспитал, оружейник, – начал вдруг Лоран, – он все еще на Одичалом?

Нерисса не думала, что Лорана заинтересует этот вопрос. Они остановились на стоянку на «родном» острове ведьмы. Согласно выдуманной ей легенде, родилась и росла она на Одичалом. Прозорливый шакал, ведь выбрал момент! Выходит, Алира ничего не рассказала ему об их разговоре по пути от Мюриэл на Форт-Роттерфол, иначе бы Лоран не стал спрашивать. Нерисса устала ходить по острию ножа, но она не могла сорваться с края в полушаге от цели. Если кости брошены, игра уже начата, ничем правила не изменить.

– Нет, – ответила она, сплетая сеть из лжи, как паук. – Умер. Когда он перешел в Нижний Миир, меня тут больше ничего не задерживало, поэтому я отправилась на Малый Гринфордт, искать лучшей доли. Но нашла совсем не то, что искала, – многозначительно добавила она, намекая на свой арест. Но в голове набатом били слова Ниорин: «Ведьмы бесследно не исчезают. Как дочь Селмы и Кордетта ты способна почувствовать их след. Нам до сих пор неизвестно, что с ними стало». Голос наставницы колоколом отзывался в мозгу. Нерисса ничего не выведала о родителях и о том, что могло стать причиной их исчезновения. Интересно, узнав об очередном провале воспитанницы, как сильно разозлится Ниорин, если судить по цвету ее огня: несильно, с красноватым оттенком, достаточно сильно, с рыжими всполохами? Или страшно – тогда ее огонь будет полыхать ослепительным белым.

– Знаешь, ты вполне человечна, когда о чем-то задумываешься, – заметил Лоран, поддевая Нериссу на ее же манер.

– Не заблуждайся, высочество. По убеждению твоих предков, я – пожар, что сметет ваше королевство.

– Меня не пугает огонь. Я страшусь пепелища, – под треск костра голос Лорана показался бездонным.

Он искусно сплетал речи и располагал к себе, из него вышел отличный парламентер и политик, ему хотелось верить. Но Нерисса не была простушкой со двора, чтобы поддаться на сладкие речи. Перед ней был обычный смертный, с настоящими ранами, усталостью в глазах и предательской дрожью в пальцах. Пусть в нем и не было силы его брата, он был страшней и опасней. Лоран хитрил и шел до конца. Он был искусным лжецом и при этом был пьяняще обворожителен даже в изодранной рубахе, а взгляд его горел огнем. Его нужно было взаправду остерегаться.

– Как красиво ты говоришь, – заметила Нерисса. – Но не обманывайся. Держащий в руках меч перед собой видит лишь врагов. Ты очередной сын Гринфордта, я ведьма, мы – новые фигурки на старом поле игры; мы новые, но правила старые, а истории имеют способность повторяться.

– Мне нравится твой настрой. – Лоран придвинулся ближе, и Нерисса шире раскрыла глаза. От спокойствия не осталось и следа – она тут же напряглась. – Первая за день угроза, а не дюжина, как прежде.

– Не делай вид, будто не понял, что я имею в виду.

– Пешки обречены играть по старым законам, но короли вольны менять правила.

– Короли имеют дурную привычку предавать, – кольнула она, напоминая про ошибку, что совершили короли, приняв решение сжечь Одхану. – Все вы склонны к обману, ты не исключение.

– Кто вбил тебе это в голову? – Лоран нахмурил брови и склонил голову. Свет огня очертил линию скул и подчеркнул блеск дымчато-серых глаз.

– История, – огрызнулась Нерисса.

Лоран ничего не добавил в ответ. Он молча присел рядом и оперся о стену, приглушенно зашипев, когда раненое плечо коснулось камня.

Они сидели в безмолвии плечом к плечу. Два заклятых врага, человек и ведьма, обреченные до поры до времени идти рука об руку, пока кто-то один не падет. Нерисса не собиралась быть той, кто оступится.

* * *

За стенами старого маяка разыгралась непогода, Форт-Роттерфол топтали сапоги