Тромп, устав ждать, открыл огонь по испанцам. Морское сражение больше походило на планомерное уничтожение беспомощной армады. В результате беспощадного огня голландской артиллерии и атаки брандеров испанским судам пришлось выброситься на берег между Уолмером и Дилем. Четырнадцать судов сдались, у нескольких корпус сгорел до ватерлинии. Около дюжины судов скрылись. За разгромом испанцев следили с английского берега, с пляжей и скал, толпы радостных зрителей.

Сэр Джон Пеннингтон, английский адмирал, имел приказ предотвратить сражение, это означало, что он должен был скомандовать голландцам прекратить огонь, в случае их отказа англичанам предписывалось вступить в бой. Адмирал понимал, что его приказ выступить на защиту испанцев вызвал бы неминуемый мятеж моряков. Возблагодарив Бога за легкий туман, опустившийся на море, и встречный бриз, что могло бы объяснить причину его бездействия, он провел целый день в своей каюте за написанием депеш. Когда адмирал Тромп завершил разгром испанского флота в английских территориальных водах, он признал суверенитет короля Карла над морями, спустил паруса и произвел салют из 19 орудий.

От южного побережья до шотландских равнин у всех королевских подданных вырвался вздох облегчения и радости. В Эдинбурге они превозносили милость Божью, которая избавила их от величайшей опасности. В Лондоне, на южном и восточном побережье благодарили Бога за спасение их от второй армады. Испанских солдат и моряков встречали неприветливые и разгневанные взгляды, никто не желал подать им руки. Их разбитые суда разграбили рыбаки Кента. Несмотря на это всеобщее проявление народного чувства, некоторые католики при дворе были настолько бестактны, что сожалели о преступном небрежении сэра Джона Пеннингтона, бросившего испанцев на произвол судьбы. Был такой момент, когда даже пошли разговоры, что в отношении него будет предпринято судебное расследование.

Карл все еще не мог пережить последствия большого сражения на рейде Даунса, когда получил известие – о котором вскоре узнала вся страна, – что его племянник-курфюрст попал в плен. Кардинал Ришелье уже начал переговоры об установлении контроля над Брайзахом и саксонско-веймарскими войсками с выгодой для Франции и нисколько не хотел, чтобы курфюрст вмешивался в его планы. Он велел его арестовать и отправить в королевскую тюрьму. В то время, когда он томился в Венсеннском замке, его дядя через английского посла в Париже передал бесполезный протест.

В застольных беседах, в домах и тавернах, протестанты, подданные короля, обсуждали судьбу курфюрста, которая давала повод для критики. Оба племянника короля теперь стали узниками: младший – в Австрии, старший – во Франции. Настало подходящее время для короля Великобритании позаботиться о своей сестре и ее детях-сиротах!

Следует отдать справедливость королю Карлу: он искренне старался облегчить участь своих племянников, и почти постоянно шли переговоры об освобождении обоих. Но он ошибался, полагая, что все нападки на его политику беспочвенны и несущественны; если он по-настоящему хотел заставить замолчать ковенантеров и своих критиков, первое, что он должен был сделать, – это вновь обрести доверие общества.

Лорд-наместник Вентворт, который прибыл из Ирландии в разгар этих событий, сделал ту же самую ошибку. Убежденный, что для осуществления власти достаточно твердой и сильной руки, он был не в состоянии понять, что в стране, где административные органы управления зависели в итоге от доброй воли и сотрудничества джентри, король мог обладать силой, если только имел их поддержку.

Вентворт, несмотря на свои способности и энергию, нес на себе бремя своей непопулярности, которое только усугубляло неприятие и подозрительное отношение к королевской власти. Его уже хорошо знали послы иностранных держав в Лондоне, и вскоре он снискал себе у общества репутацию государственного деятеля, полностью преданного испанским интересам во внешней политике. Его политика в Ирландии привела к появлению у него врагов в Англии. Лондонское Сити ненавидело его за ту роль, что он сыграл в вопросе выделения земельных наделов в Дерри: он отказал в просьбе возобновить эту старую практику. Лорд-канцлер Лофтус (теперь житель Англии) и его друзья сделали его имя одиозным в кругах юристов, они подчеркивали его властное влияние на решения ирландских судов. Удивительные истории о его надменности и жестокости были темой разговоров жителей Лондона, большинство из которых были беспочвенны или сильно преувеличены. Ранее в этом году ряд граждан предстали перед Судом Звездной палаты по обвинению в клевете на Вентворта. Они утверждали, что он ударил тростью заключенного в Дублинском замке, что привело к его смерти. Они были признаны виновными в намеренном распространении ложных сведений, но это дело повлияло на репутацию Вентворта. Весь Лондон теперь знал об этой истории, и было много людей, которые не доверяли приговору Звездной палаты и выказывали сочувствие клеветникам, ставшим жертвой гнева Вентворта.

Лорд-наместник пользовался недоброй репутацией не только в Лондоне. Он вызывал противоречивые чувства у всех обитателей Северной Англии, и особенно в его родном Йоркшире, который по каким-то причинам был настроен против его патриархального деспотизма. Это было подлинным несчастьем для короля, что его самый надежный и преданный слуга имел свойство легко заводить себе врагов, а свои самые безобидные действия облекать в уродливые внешние формы.

Немедленным следствием его приезда было ужесточение политики в отношении шотландцев. Траквер был слишком слаб, чтобы строго следовать распоряжениям короля в его борьбе против требований Ассамблеи. Теперь, в разгар противостояния с шотландским парламентом, он получил пересмотренные инструкции короля, составленные в более эмоциональной тоне. Карл велел ему категорически отказать парламенту в его требовании упразднить епископат как «незаконное» образование. Король был готов вступить в конфликт с шотландским парламентом при условии, что этот конфликт будет на почве не религиозной, а политической.

Траквер решил выиграть время путем проволочек. Два лорда партии Ковенанта без его разрешения сразу отправились в Лондон с протестом против подобного вмешательства в заседания парламента. Карл, как полагали по совету Вентворта, отказался с ними встретиться и приказал им покинуть Лондон в течение шести часов. Это было 7 ноября 1639 г. На следующий день король послал Тракверу приказ отложить заседания парламента до следующего лета. Лорды статей заявили о своем праве продолжить заседания, создав для этого специальный орган в Эдинбурге, к которому перешла значительная часть полномочий парламента. Они продолжали активно протестовать против закрытия парламентской сессии до распоряжения свыше еще до того, как об этом был принят законодательный акт. Траквер, осознав, какой плохой совет он дал королю, поспешил в Лондон и в продолжительной оправдательной речи перед внутренним советом короля – Гамильтоном, Вентвортом и Лодом – рассказал о слабости ковенантеров и призвал короля начать вторую войну.

Позднее этот ненадежный политик был обвинен, что фатально повлиял на решение короля. Но Траквер только убедил