Изучающее, проверяющее прикосновение нескольких омаа. Снимаю щиты – так быстрее показать, что не лгу. Да, вероятно, мы ускорили нападение. Но благодаря этому же Заретранилу пришлось действовать впопыхах и одному. И – как бы там ни было, мы никогда не планировали оспаривать власть императора. Ни Ли, ни тем более я.

Верят. Расступаются. Бросаются обратно, на защиту своего повелителя. Сражаться сейчас между собой – самое глупое, что можно придумать.

– Дарсаль! – вырывается ко мне Ноэлия. Обнимаю наскоро, касаюсь губами волос, чтобы хоть как-то успокоить. – Куда он его понёс?

Указываю направление, Лия срывается вдогонку. Только Пуся почему-то сворачивает в наши бывшие апартаменты.

Ивен – а с ним и Иллариандр, теперь уже ясно вижу пусть не ауру, но её отпечатки, не спутаю – пробираются потайными ходами Слепых дальше от основной массы сражения. Стражи удерживают их внутри узора меток – никогда не понимал смысла этого узора, хотя всегда знал, что он самый сильный, кодовый, при опасности высшего класса. И только сейчас приходит осознание, что именно такое переплетение омаа, именно такая система взаимодействия энергетических меток даёт возможность защитить от той силы, какой наделён императорский род.

Почему-то отмечаю, что ни Шарассу, ни тем более Ангу, даже не подумал взять с собой.

Мирий говорит что-то императорскому брату – как обычно тихо, этот его тон всегда способен приглушить эмоции, заставить задуматься, даже если собеседник не планировал поддаваться. Но у Заретранила есть цель. И эта цель не только Иллариандр.

Не знаю, действительно ли он с графиней отдали бы нам Рэя и был ли у них вообще шанс. Наверняка дворец обезопасили от посягательств семьи. И, полагаю, оставлять в живых бунтаря не собираются.

«Печать?.. Печать...» – шелестит воздух голосами наставников, пепел оседает странными узорами, словно бы долетая из самого Астара. Так вот почему я их слышал, тоже вышел на их уровень! Сразу и не догадался.

Что за печать? Не понимаю, прислушиваюсь.

«Нашёл...» – отвечает верховный лекарь, осыпает белые хлопья куда-то вглубь бурлящей чёрной ауры, в которой слишком мало других цветов.

«Я прощаю тебя!» – вдруг вонзается в мозг возглас Теры.

На миг запнувшись, присматриваюсь, что там ещё стряслось. Вижу Тересию, и вторую тёмную тень, похоже, ворвавшуюся в разговор.

Графиня Вейлис. Ментальная глухота. И ведь всех же в этом убедила!

Наверняка это она подала знак Заретранилу о нашем полёте, о том, что лучшего шанса для него не будет.

Наставники вокруг. Как ей удалось вырваться?

Не удавалось, понимаю вдруг. Она просто ударила через каналы Теры, чтобы докричаться до находившегося в ожидании подельника.

С сожалением понимаю, что ментальщице этого не выдержать, она и от прошлого удара едва ли отошла бы.

Рядом мелькает тёплая, родная аура. Так и разглядывал бы... До чего же боялся обжечь. Какое счастье осознавать, что с ней тоже не нужно сдерживаться.

– Сейчас, я помогу вам, – мама знает: Тера, пусть недолго, была моей невестой. А может, знает и больше, чем я ей рассказывал – материнским аурам свойственно читать своих детей.

Укладывает Теру куда-то, промокает лицо, стирая хлещущую носом и глазами кровь.

Заставляю себя сосредоточиться на главном. Им, там, в далёком Астаре, я ничем не помогу.

А здесь у меня Рэй.

Бесов Раум, упустил момент, когда эр Мирий начал воздействовать на Заретранила – внизу, в одном из холлов, где до сих пор его удерживает.

Вижу только замершего в неестественном стазисе Рамара, белый туман и бесконечно заваливающий всё снежными хлопьями пепел. Под ним гаснет, тушится чёрное пламя императорского брата. На поверхность выступает мутное, липкое пятно, в котором словно отростки шевелятся неясные символы.

Изумляюсь, что это? И тут же приходит ответ. Это же очевидно, силу дублёра необходимо запечатать, чтобы иметь возможность с ним справиться.

Надеюсь, хоть действующего императора не запечатывают? Не знаю насчёт Иллариандра, но ауру Рэя просматриваю. Не видно.

Вылетаем к комнатам эра Рамара почти одновременно с эрларом.

За ним – личный отряд, который будет стоять за своего господина насмерть, до последнего.

За нами – наши ребята, которые готовы защищать императрицу, но не готовы поднять руку на повелителя.

И...

Проследив за удивлённым взглядом Иллариандра, тоже оборачиваюсь. Пуся... точнее, называть эту странную женщину Пусей язык не поворачивается. Охотница. Неясное инопланетное создание, целью которого изначально было не то поймать для изучения, не то выйти на контакт с шаматри. А потом – защитить Элиль.

Приближается к нам странной, не совсем человеческой походкой, сжимая в руках тот самый достопамятный термос. Отворяет крышку.

Целый вулкан шаматри вырывается изнутри – как они там умещались? Почему никто не разглядел?!

Потоками льются, расползаются по помещениям, какие-то преобразовываются в образы, какие-то остаются чистой энергией. Охватывают Слепых и стелются дальше – к Иллариандру и вниз, к Заретранилу.

Далеко в Астаре вскрикивает Тера, почему-то вижу яркую вспышку ментальной силы, что ударяет в такое же тёмное пятно.

Ментальный каток, столь ненавистный когда-то, разрывается, разбивается вдребезги, пытаясь сдержать силу, что оказалась намного мощнее. Самантия Вейлис рвётся помочь кузену оттуда, издалека, из Астара, но ментальщица сопротивляется, сколько может, до самого конца.

А на графине, выходит, печати нет? Её наставники всем составом сдерживают? Потому и не побоялась в Астар сунуться – была уверена, что с ней не справятся?

Слишком ясно вижу темноту Ивена и догорающего там, внизу, в глубоком стазисе Рамара. Возможно, эта энергия и ближе к императорской, но... не зря ведь у большинства Слепых омаа белый. И не зря ведь именно таких определяют юным наследникам в качестве первых наставников.

Тень шевелится внутри, готовая вырваться на поверхность. Почему-то ясно, будто на картине вижу всю схему. Как это происходит – или, возможно, как должно происходить. Те, кому не удалось победить свои обиды, ненависть, всё то, что не даёт очиститься, кто не способен любить – никогда не перейдут на другой уровень, никогда не достигнут пепла. Концентрация тёмного в откате или технике, как моя Тень, - это то, что позволяет омаа оставаться белым. То, чем должен был, но не захотел окружить себя император.

Стражи замерли, стоят, горя своими омаа. Вижу вокруг пятна, полосы, эмоции – чего не удавалось разглядеть прежде – и странным образом ощущаю, что могу это всё убрать, сжечь, очистить. Знаю, как сменить полярность.

Но не стану. Каждый сам выбирает, что держать в своей ауре, над каким цветом омаа работать. Те, кто не способен достичь пепла, зачастую бывают намного сильнее тех, кто стремится к чистоте помыслов и эмоций.